Коррекция полигиповитаминоза у крыс различными дозами витаминов на фоне обогащения рациона полиненасыщенными жирными кислотами семейства ω-3

РезюмеИсследована эффективность коррекции различными дозами витаминов (физиологической и повышенной) алиментарного полигиповитаминоза, вызванного уменьшением в 5 раз количества витаминной смеси и исключением из нее витамина Е в корме крыс-самцов Вистар с исходной массой тела 90-121 г, на фоне стандартного и обогащенного полиненасыщенными жирными кислотами (ПНЖК) семейства ω-3 рациона путем замены подсолнечного масла (4,5% от рациона) на льняное. Животные контрольной группы (n=12) в течение всего эксперимента (42 дня) получали полноценный полусинтетический рацион. Животные 2 опытных групп (по 20 крыс в каждой) получали витаминдефицитный рацион без или с заменой подсолнечного масла на льняное. Через 28 дней каждая из опытных групп была разделена на 2 подгруппы (по 6-8 крыс в каждой), и в последующие 14 дней животные получали рацион, в разной степени восполненный витаминами (50 или 180% от содержания в витаминной смеси рациона контрольной группы). На фоне обычного жирового компонента добавление в витаминдефицитный рацион не только низкой, но и повышенной дозы витаминов не компенсировало сниженное содержание витамина А в печени, которое составило 47,4% от уровня в печени животных контрольной группы. Недостаток витамина Е у животных был ликвидирован только при добавлении в рацион повышенной дозы витамина Е. Восстановление сниженного уровня витамина В2 в плазме крови и печени, 25(ОН)D в плазме крови и витамина В1 в печени крыс происходило уже при добавлении низкой дозы витаминов. Повышение в рационе уровня ПНЖК семейства ω-3 несколько улучшало обеспеченность организма крыс витаминами А и D, но сопровождалось достоверным снижением содержания α-токоферола в печени крыс как при полигиповитаминозе (на 14%), так и при повышенном потреблении витаминов (на 43%). Обогащение рациона крыс с полигиповитаминозом ПНЖК не отразилось на уровне витаминов В1 и В2 в печени. Полученные результаты обосновывают целесообразность использования повышенных доз витаминов (причем в течение продолжительного времени) для ликвидации полигиповитаминозных состояний.

Ключевые слова:алиментарный полигиповитаминоз, витамины, полиненасыщенные жирные кислоты семейства ω-3, льняное масло, печень, плазма крови, крысы

Вопр. питания. - 2013. - № 4. - С. 39-47.

Недостаточное потребление витаминов, в том числе антиоксидантного ряда, а также их низкий уровень в крови рассматриваются как неблагоприятный фактор, повышающий риск развития ряда сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний, диабета, увеличивающий общую смертность [14-17, 21, 28]. Результаты эпидемиологических исследований свидетельствуют о широком распространении полигиповитаминозов среди различных возрастных групп населения нашей страны [10]. Одним из способов восполнения недостатка витаминов является обогащение рациона путем включения в него витаминно-минеральных комплексов или обогащенных пищевых продуктов. Верхний допустимый уровень потребления витаминов в составе биологически активных добавок к пище (БАД) может составлять от 150% (для витамина D и фолиевой кислоты) до 1000% (для витаминов С и Е) от рекомендуемой нормы потребления (РНП). Максимальное содержание витаминов в суточной дозе обогащенных пищевых продуктов может составлять 50% от РНП [7]. Анализ эффективности различных способов обогащения витаминами рациона показал, что она зависит как от дозы, так и от длительности приема витаминов [8, 9]. Кроме того, известен ряд пищевых факторов, влияющих на биодоступность витаминов и, следовательно, на полноту и скорость восполнения витаминной недостаточности.

В частности, такими факторами являются качество и количество жирового компонента в рационе.

Увеличение потребления полиненасыщенных жирных кислот (ПНЖК) приводит к повышению интенсивности процессов перекисного окисления липидов (ПОЛ) [22, 23] и сопровождается расходом антиоксидантов [19, 29, 30]. Одним из традиционных природных пищевых источников ПНЖК семейства ω-3 является льняное масло. Полная замена жирового компонента (подсолнечное масло и лярд в соотношении 1:1) на льняное масло в рационе крыс, содержащем адекватное количество всех витаминов и коэнзима Q 10 , сопровождалась выраженным снижением в печени уровня витаминов А и Е [1, 3]. На фоне недостаточного поступления с кормом витамина А обогащение рациона в течение 10 дней ПНЖК семейства ω-3 (льняное масло) значительно снижало уровень витамина А в плазме крови и печени крыс [20]. Пребывание исходно адекватно обеспеченных витамином А крыс в течение 2 нед на рационах с полным исключением из них витамина А, содержащих различные уровни витамина Е и ПНЖК за счет замены стандартного жирового компонента на кокосовое, кукурузное или льняное масло, практически не влияло на А-витаминный статус организма [27]. Увеличение в корме крыс содержания ПНЖК льняного масла (10% энергетической ценности поступало за счет α-линоленовой кислоты) сопровождалось ухудшением обеспеченности организма животных α-токоферолом даже при дополнительном включении в рацион ацетата DL-α-токоферола в количестве, в 3 раза превышавшем уровень витамина Е в рационе животных контрольной группы, получавших адекватное количество этого витамина [18].

На основании вышесказанного изучение коррекции сочетанного алиментарного дефицита витаминов при модификации жирового компонента рациона представляется весьма актуальной задачей. Целью настоящей работы было изучение влияния обогащения рациона крыс ПНЖК семейства ω-3 на эффективность коррекции поливитаминной недостаточности организма экспериментальных животных различными дозами витаминов (физиологической и повышенной).

Материал и методы

Исследования выполнены на 52 крысах-самцах Вистар с исходной массой тела 90-121 г (107,1±1,1 г), полученных из питомника НЦБМТ РАМН "Столбовая". Возраст крыс соответствовал препубертатному возрасту человека (10-11 лет) [12, 13]. На протяжении всего эксперимента (январь-февраль) животные находились в клетках по 2-3 особи при приглушенном естественном освещении (продолжительность светового дня - 9,08 ч), относительной влажности воздуха 40-60%, температуре 23±2 °С. Животные получали корм ad libitum (средневзвешенное количество на 1 крысу в сутки - 16,1 г) и имели постоянный доступ к воде. Взвешивание животных проводили еженедельно.

Исследование включало 2 последовательных этапа продолжительностью 28 и 14 дней. Схема эксперимента представлена на рис. 1. В начале исследования после прохождения 5-дневного карантина на рационе вивария животные были рандомизированно разделены по массе тела на 3 группы: контрольная группа (12 особей) и 2 опытные группы по 20 крыс.

Животные контрольной группы (К) в течение всего эксперимента (42 дня) получали полноценный полусинтетический рацион, содержащий 20% казеина (по ГОСТ 53667-2009, содержание белка 82-84%), 64% кукурузного крахмала (высшего сорта по ГОСТ Р 51985-2002), 4,5% рафинированного дезодорированного вымороженного подсолнечного масла (по ГОСТ Р52465-2005), 4,5% лярда (по ГОСТ 25292-92), 3,5% солевой смеси (по AIN-93 [25]), 1% смеси витаминов [2], 0,3% L-цистеина (фирмы "Диаэм"), 0,25% холина битартрата (фирмы "Sigma"), 2% микрокристаллической целлюлозы (фирмы "Gujarat microwax PVT Ltd.").

Содержание витаминов в этом рационе соответствовало адекватному уровню их потребления (АУП) для крыс. Все реагенты имели квалификацию не ниже "ч.д.а.".

На I этапе эксперимента у крыс опытных групп вызывали алиментарный дефицит витаминов посредством уменьшения в 5 раз количества в рационе витаминной смеси и полного исключения из нее ацетата DL-α-токоферола (группы Д и ДЛ). Определение содержания витамина Е в корме показало, что поступление 2,7 МЕ в 100 г рациона в течение этого периода обеспечивалось практически полностью за счет растительного масла [2]. Содержание на витаминдефицитном рационе крыс в течение 28 дней соответствовало примерно 5 годам жизни ребенка [12]. Таким образом, используемая постановка эксперимента отражала хронический глубокий сочетанный дефицит всех витаминов. Восполнение потребления витаминов в питании крыс в течение 14 дней при расчете, по разным данным, примерно соответствовало продолжительности приема витаминов от 1,3 до 2,5 лет у людей [12, 13, 26].

Обогащение ПНЖК семейства ω-3 рациона животных с дефицитом витаминов (группа ДЛ) достигалось путем полной замены подсолнечного масла на льняное (нерафинированное по СТО 57023216-001-2008, изм. № 1). Естественное содержание витамина Е в льняном масле (16 МЕ на 100 г) было доведено до уровня в подсолнечном масле (60 МЕ на 100 г) путем добавления DL-αтокоферола. Замена подсолнечного масла на льняное сопровождалась повышением квоты ПНЖК семейства ω-3 с 0 до 5,7% от общей энергетической ценности рациона (380 ккал/100 г корма) [2].

На II этапе эксперимента животные опытных групп с дефицитом витаминов были рандомизированно разделены на 2 подгруппы (по 6-8 крыс в каждой), одной из подгрупп в течение последующих 14 дней в корм дополнительно добавляли витаминную смесь в количестве 50% (группы Д+50% вит и ДЛ+50% вит), а другой - 180% (группы Д+180% вит и ДЛ+180% вит) от содержания витаминной смеси в рационе контрольной группы.

После завершения каждого этапа эксперимента предварительно анестизированных эфиром животных умерщвляли путем декапитации. Собранную с гепарином кровь центрифугировали в течение 15 мин при 500 g, отбирали плазму и хранили при -20 °С.

Определение биомаркеров витаминной обеспеченности проводили на 28-й и 42-й дни эксперимента. Содержание витаминов А (ретинола и пальмитата ретинола) и Е (токоферолов) в плазме крови и в печени крыс, а также в подсолнечном и льняном маслах, казеине определяли методом ВЭЖХ, витамины В 1 и В 2 в печени, плазме крови животных и казеине - флуориметрически [4,5].

Концентрацию 25-гидроксивитамина D (25-ОН D) в плазме крови определяли иммуноферментным методом с использованием наборов "25-Hydroxy Vitamin D EIA" ("Immunodiagnotic Systems Ltd", Великобритания).

Экспериментальные данные обрабатывали с помощью статистических пакетов "Статистика" (версия 6.0) и IBM SPSS Statistics для Windows (версия 20.0). Для выявления статистической значимости различий непрерывных величин использовали непараметрический U-критерий Манна-Уитни для независимых переменных. Различия между анализируемыми показателями считали достоверными при уровне значимости р<0,05.

Результаты и обсуждение

Уровень витаминов в рационе растущих крыс, а также обогащение рациона ПНЖК ω-3 не оказали влияния на массу тела, абсолютную и относительную массу печени животных. В конце эксперимента эти показатели у крыс контрольной группы составили соответственно 315±8 г, 9,7±0,6 г и 3,1±0,1%.

В то же время у крыс, получавших обогащенный ПНЖК семейства ω-3 рацион, был обнаружен стеатогепатоз, свидетельствующий о зональном ожирении печеночных долек. Полученные результаты согласуются с исследованием [18], в котором было показано, что обогащение рациона жирными кислотами с 3 и более двойными связями (10% от общей энергетической ценности рациона) приводит к развитию стеатогепатоза даже на фоне повышенного содержания в рационе ацетата DL-α-токоферола (12,3 мг ТЭ в 100 г рациона).

Как видно из рис. 2, а, недостаточность витамина А (20% от содержания в рационе контрольной группы) в корме животных, получавших в составе жирового компонента подсолнечное масло, сопровождалась снижением в 7,0 раз (р=0,004) уровня пальмитата ретинола в печени крыс. Развитие авитаминоза, сопровождавшееся полным истощением запасов пальмитата ретинола в печени, а также светобоязнью, нарушением покрова шерсти, наблюдалось у крыс-отъемышей (возраст 4-6 нед), содержавшихся на рационе, полностью лишенном витамина А [11].

Последующее внесение в корм крыс низкой дозы витаминов (50% от уровня в контрольной группе) в течение 14 дней, что обеспечило суммарное поступление около 70% от АУП, оказалось недостаточным для коррекции выраженного дефицита витамина А. Для сравнения, 2-недельное введение в корм крысам-отъемышам (возраст 5-6 нед) с А-авитаминозом витамина А в количестве 10-20% от рекомендуемой суточной нормы его потребления не привело к существенному увеличению уровня пальмитата ретинола в печени, который составил лишь 5,7% от такового в печени животных, получавших в течение того же периода физиологический уровень этого витамина [6].



За 100% приняты показатели обеспеченности витамином А животных контрольной группы соответственно на 28-е (15,5±1,2 мкг РЭ/г печени и 21,3±2,6 мкг/дл плазмы крови) и 42-е (21,3±2,7 мкг РЭ/г печени и 25,6±2,0 мкг/дл) сутки от начала эксперимента.

Добавление в рацион повышенной дозы витаминов, обеспечившей содержание витамина А в рационе на уровне 200% от АУП, за этот же срок сопровождалось достоверным повышением уровня пальмитата ретинола в печени в 3,2 раза (р=0,005) по сравнению с низкой дозой, однако не достигло показателя крыс в контрольной группе.

Таким образом, достаточно длительное (в течение 2 нед) добавление в дефицитный по всем витаминам корм низкой (50% от АУП) и повышенной доз витаминов (180% от АУП) не компенсировало за этот срок недостаточность витамина А.

При обогащении рациона ПНЖК наблюдалась прямо пропорциональная зависимость между дозой витамина А и степенью восстановления уровня пальмитата ретинола у крыс с дефицитом витаминов. Обращает на себя внимание, что хотя при каждой использованной дозе добавленных витаминов достоверных различий между показателями крыс, получавших рацион с обычным и измененным жировым компонентом не было, достоверное улучшение обеспеченности витамином А у крыс, получавших льняное масло, произошло уже при низкой дозе добавленных витаминов. Возможно, это объясняется тем, что льняное масло как продукт, обладающий выраженным желчегонным эффектом за счет в 1,5 раза большего содержания стеринов по сравнению с подсолнечным маслом, повышает эмульгирование жиров, что, в свою очередь, улучшает усвояемость жирорастворимых витаминов.

Концентрация ретинола в плазме крови крыс опытных групп, получавших обычный жировой компонент, не зависела от содержания витамина А в рационе (рис. 2, б). И при недостаточном содержании витамина А в рационе (на уровне 20% от АУП), и при последующем его восполнении низкой (50% от АУП) и повышенной дозами витаминов (180% от АУП) этот показатель достоверно не отличался от такового у животных контрольной группы.

Возрастание уровня ПНЖК в корме сопровождалось некоторым повышением концентрации ретинола в плазме крови (на 6-20%), которое, однако, не достигло уровня значимости. Полученные данные согласуются с доказанным гомеостатическим характером этого показателя, величина которого достоверно снижается только при длительном глубоком дефиците ретинола в рационе [4, 24].

Как видно из рис. 3, у крыс, получавших рацион с обычным жировым компонентом и сниженным содержанием витаминов, происходило достоверное уменьшение (на 39%) концентрации в плазме крови транспортной формы витамина D - 25(ОН)D, что свидетельствовало о развитии у животных дефицита этого витамина. Увеличение содержания витамина D в рационе до 70% от АУП приводило к практически полному восстановлению концентрации этого витамина в плазме крови до уровня, характерного для животных контрольной группы.

Добавление в рацион повышенной дозы витаминов (180% от АУП) приводило к увеличению этого показателя в 2,1 раза (р=0,009), несколько превысив (хотя и недостоверно) содержание 25(ОН)D в плазме крови крыс контрольной группы.

За 100% приняты показатели обеспеченности витамином D животных контрольной группы соответственно на 28-е (17,7±1,9 нг/мл плазмы крови) и 42-е (17,7±2,2 нг/мл) сутки от начала эксперимента.

При обогащении рациона ПНЖК семейства ω-3 содержание 25(ОН)D в плазме крови было в 1,2-1,4 раза выше по сравнению с показателем у животных, получавших подсолнечное масло как при недостатке витаминов в корме, так и при включении в рацион низкой и повышенной доз витаминов (различия не достигали уровня достоверной значимости). Аналогичное влияние измененного жирового компонента было отмечено выше на витамин А, усвоение которого также несколько улучшалось у крыс, получавших льняное масло.

Как видно из рис. 4, а, на фоне недостатка витамина Е в корме (39% от АУП) как у крыс, получавших стандартный жировой компонент, так и при обогащении рациона ПНЖК, уровень α-токоферола в печени был достоверно снижен на 51-58% (р<0,05) относительно контроля.

При этом у крыс, получавших ПНЖК семейства ω-3, недостаточность была достоверно более выражена.



Последующее 2-недельное включение в корм животных на основе подсолнечного масла низкой дозы витаминов, повысившей количество этого витамина в рационе с 39 до 82% от АУП, практически не влияло на содержание в печени витамина Е, которое оставалось сниженным на 34% (р=0,007) относительно такового в контрольной группе. При восполнении дефицита витаминов в рационе повышенной дозой витаминов, обеспечившей содержание токоферолов в рационе 204% от АУП, происходило достоверное возрастание в печени уровня α-токоферола в 2 раза (р=0,002) по сравнению с низкой дозой и на 31% (р=0,055) - относительно контроля. Таким образом, на фоне обычного жирового компонента включение в течение 2 нед в дефицитный по всем витаминам корм пониженной дозы витаминов за этот период не компенсировало сниженный уровень витамина Е в печени крыс, тогда как использование высокой дозы полностью ликвидировало недостаточность этого витамина.

Добавление витамина Е в обеих дозах на фоне обогащенного ПНЖК рациона приводило к достоверному повышению уровня α-токоферола в печени, приблизившись к уровню у крыс контрольной группы. Таким образом, зависимость между количеством добавленного в рацион витамина Е и степенью восстановления уровня α-токоферола в печени у этих животных отсутствовала.

Как видно из рис. 4, б, концентрация α-токоферола в плазме крови крыс, получавших обычный жировой компонент при недостатке витаминов в рационе, была снижена на 42% относительно показателя у животных контрольной группы.

При добавлении в рацион как низкой, так и повышенной дозы витаминов происходило полное восстановление содержания α-токоферола в крови до уровня у животных контрольной группы.

Повышение уровня ПНЖК в рационе сопровождалось некоторым снижением (на 11-26%) содержания витамина Е в крови крыс не только на фоне недостатка витаминов в корме, но и после его обогащения витаминами до уровня 200% от АУП, хотя, в отличие от печени, эти изменения были недостоверными.

Казалось бы, выявленное ухудшение обеспеченности крыс витамином Е на фоне обогащения рациона ПНЖК может быть связано с повышенным расходом этого антиоксиданта для ингибирования процессов ПОЛ. Однако, как было показано в предыдущем исследовании [2], замена подсолнечного масла на льняное, выровненное по общему содержанию витамина Е с таковым в подсолнечном масле, не сопровождалась накоплением МДА в печени крыс. Возможно, это обусловлено наличием в льняном масле β- и γ-токоферолов, обладающих антиоксидантными свойствами, но имеющих низкую витаминную активность.



При потреблении витамина В1 , составляющем 38% от АУП, наблюдалось достоверное уменьшение (примерно в 3 раза) содержания витамина В 1 в печени по сравнению с показателем контрольной группы независимо от используемого растительного масла (рис. 5). Восполнение дефицита витамина В1 до 88% от АУП в рационе животных, получавших льняное масло, восстанавливало содержание этого витамина в печени практически до уровня адекватно обеспеченных всеми витаминами животных или получавших повышенный уровень этого витамина. На подсолнечном масле при поступлении 88% от АУП витамина В1 содержание этого витамина в печени хотя и достоверно повышалось, однако заметно отставало от уровня у животных, получавших льняное масло (р<0,05).

При включении в дефицитный по всем витаминам рацион как низкой, так и повышенной дозы витаминов содержание витамина В2 в печени и плазме крови крыс восстанавливалось до уровня у животных контрольной группы независимо от качества жирового компонента рациона (рис. 6). Доза витамина В2 , составляющая 82% от АУП, оказалась достаточной для достижения адекватной обеспеченности животных этим витамином. Как и в предыдущих опытах [1, 2] влияния жирового компонента на усвоение витамина В2 не выявлено.

Ранее нами было обнаружено, что на фоне адекватного содержания витаминов в корме взрослых крыс полная замена жирового компонента рациона на льняное масло сопровождалась выраженным ухудшением обеспеченности организма витаминами А и Е, что проявлялось в уменьшении их содержания в печени [1, 3]. При дефиците всех витаминов в рационе растущих крыс при обогащении его ПНЖК семейства ω-3 также происходило снижение уровней витамина Е в печени и плазме крови [2]. Сравнение полученных данных по ликвидации недостаточности витаминов у крыс из разных групп показало, что за один и тот же достаточно продолжительный срок на фоне подсолнечного масла для полной коррекции дефицита витамина Е потребовалась доза, превышающая АУП.

Полученные результаты продемонстрировали, что за довольно продолжительный срок даже при 2-кратном превышении АУП полного восстановления уровня витамина А в печени крыс не происходило независимо от состава жирового компонента рациона.

В целом, исследование свидетельствует о том, что обогащение рациона ПНЖК по-разному отражается на обеспеченности крыс витаминами. Создается впечатление, что при включении в рацион крыс льняного масла усвоение жирорастворимых витаминов А и D несколько улучшается, тогда как обеспеченность животных витамином Е, наоборот, ухудшается. Различия в степени снижения уровня витамина Е при обогащении рациона ПНЖК льняного масла в какой-то степени могут зависеть от выраженности окислительной порчи растительных масел.



Полученные результаты согласуются с ранее сделанными выводами о соотношении дозы того или иного витамина, продолжительности их приема и эффективности для коррекции витаминного статуса, основанными на анализе использования витаминно-минеральных комплексов в питании населения различных возрастных групп [8].

Одновременно результаты работы обосновывают целесообразность использования для ликвидации полигиповитаминозных состояний повышенных доз витаминов, причем в течение продолжительного времени.

Литература

1. Бекетова Н.А., Вржесинская О.А., Шаранова Н.Э. и др. // Вопр. питания. - 2010. - Т. 79, № 6. - С. 30-37.

2. Вржесинская О.А., Бекетова Н.А., Коденцова В.М. и др. // Там же. - 2013. - Т. 82, № 1. - С. 45-52.

3. Вржесинская О.А., Бекетова Н.А., Кошелева О.В. и др. // Там же. - 2012. - Т. 81, № 6. - С. 41-46.

4. Вржесинская О.А., Коденцова В.М., Бекетова Н.А., и др. // Там же. - 2012. - Т. 81, № 2. - С. 51-56.

5. Вржесинская О.А., Коденцова В.М., Спиричев В.Б. и др. // Там же. - 1994. - Т. 63, № 6. - С. 9-12.

6. Горгошидзе Л.Ш., Конь И.Я., Кулакова С.Н. и др. // Там же. - 1986. - № 5. - С. 45-50.

7. Единые санитарно-эпидемиологические и гигиенические требования к товарам, подлежащих санитарно-эпидемиологическому надзору (контролю). Глава II, Раздел 1. Требования безопасности и пищевой ценности пищевых продуктов Утверждены Решением Комиссии таможенного союза от 28 мая 2010 года № 299.

8. Коденцова В.М., Вржесинская О.А. // Вопр. питания. - 2006. - Т. 75, № 1. - С. 30-39.

9. Коденцова В.М., Вржесинская О.А. // Там же. - 2006. - Т. 75, № 5. - С. 34-44.

10. Коденцова В.М., Вржесинская О.А., Спиричев В.Б. // Там же. - 2010. - Т. 79, № 3. - С. 68-72.

11. Конь И.Я., Горгошидзе Л.Ш., Васильева О.Н., Кулакова С.Н. // Биохимия. - 1986. - Т. 51, № 1. - С. 70-76.

12. Поворознюк В.В., Гопкалова И.В., Григорьева Н.В. // Пробл. старения и долголетия. - 2011. - Т. 20, № 4. - С. 393-401.

13. Andreollo N.A., Santos E.F., Araъjo M.R., Lopes L.R. // Arq. Bras. Cir. Dig. - 2012. - Vol. 25, N 1. - Р. 49-51.

14. Bruce W.R., Cirocco M., Giacca A. et al. // Br. J. Cancer. - 2005. - Vol. 93, N 6. - P. 639-646.

15. Comstock G.W., Alberg A.J., Huang H.Y. et al. // Cancer Epidemiol. Biomarkers Prev. - 1997. - Vol. 6, N 11. - P. 907-916.

16. De Waart F., Schouten E., Stalenhoef A., Kok F. // Int. J. Epidemiol. - 2001. - Vol. 30. - P. 136-143.

17. Facchini F.S., Humphreys M.H., DoNascimento C.A. et al. // Am. J. Clin. Nutr. - 2000. - Vol. 72, N 3. - P. 776-779.

18. Farwer S.R., der Boer B.C., Haddeman E. et al. // Br. J. Nutr. - 1994. - Vol. 72, N 1. - P. 127-145.

19. Gonzalez M.J. // J. Am. Coll. Nutr. - 1995. - Vol. 14, N 4. - P. 325-335.

20. Gronowska-Senger A., Kubicka K., Dabrowski A. // Acta Aliment. Pol. - 1978. - Vol. 4. - P. 297-303.

21. Huang H.Y., Alberg A.J., Norkus E.P. et al. // Am. J. Epidemiol. - 2003. - Vol. 157. - P. 335-344.

22. Ibrahim W., Lee U.S., Yeh C.C. et al. // J. Nutr. - 1997. - Vol. 127, N 7. - P. 1401-1406.

23. Lii C.K., Ou C.C., Liu K.L. et al. // Nutr. Cancer. - 2000. - Vol. 38, N 1. - P. 50-59.

24. McLaren D.S., Kraemer K. Assessment of vitamin A status // World Rev. Nutr. Diet. - 2012. - Vol. 103. - P. 52-64.

25. Reeves P.G. Components of the AIN-93 diets as improvements in the AIN-76A diet // J. Nutr. - 1997. - Vol. 127. - P. 838S-841S.

26. Sengupta P. // Biomed. Int. - 2011. - Vol. 2, N 2. - Р. 81-89. URL: http://www.bmijournal.org/ index.php/bmi/article/viewFile/75/70

27. Tomassi G., Olson J.A. // J. Nutr. - 1983. - Vol. 113. - P. 697-703.

28. Tribble D.L. // Circulation. - 1999. - Vol. 99. - P. 591-595.

29. Umegaki K., Hashimoto M., Yamasaki H. et al. // Free Radic. Res. - 2001. - Vol. 34, N 4. - P. 427-435.

30. Valk E.E., Hornstra G. // Int. J. Vitam. Nutr. Res. - 2000. - Vol. 70, N 2. - P. 31-42. URL: http://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/10804454

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)

SCImago Journal & Country Rank
Scopus CiteScore
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
Тутельян Виктор Александрович
Академик РАН, доктор медицинских наук, профессор, научный руководитель ФГБУН «ФИЦ питания и биотехнологии»

Журналы «ГЭОТАР-Медиа»