Особенности питания и распределения жировой ткани у лиц группы низкого сердечно-сосудистого риска в зависимости от наличия абдоминального ожирения

• Елиашевич Софья Олеговна
• Худяков Михаил Борисович
• Сенько Олег Валентинович
• Кузнецова Анна Викторовна
• Ким Ольга Трофимовна
• Нуньес Араухо Даниэль Давидович
• Драпкина Оксана Михайловна

Резюме

Группа пациентов с низким сердечно-сосудистым риском по SCORE по клинико-биохимическим характеристикам весьма неоднородна, что обусловливает наличие остаточного риска возникновения сердечно-сосудистых событий. К этой категории могут относиться лица с семейным анамнезом сердечно-сосудистых заболеваний в молодом возрасте, с абдоминальным или генерализованным ожирением, эндотелиальной дисфункцией и высоким уровнем липопротеинов, обогащенных триглицеридами. В связи с этим ведется активный поиск новых метаболических маркеров внутри группы низкого сердечно-сосудистого риска.

Цель исследования - сравнить особенности питания, распределения жировой ткани у лиц группы низкого сердечно-сосудистого риска в зависимости от наличия абдоминального ожирения (АО).

Материал и методы. В исследование включены 86 условно здоровых пациентов (средний возраст - 42,6±2 года), относящихся к группе низкого сердечно-сосудистого риска (SCORE <1%), которые были разделены на 2 группы. В основную группу были включены 44 пациента (32% мужчин) с АО [обхват талии (ОТ) ≥94 см у мужчин и ≥80 см у женщин], в группу сравнения - 42 пациента (38% мужчин) без АО. Композиционный состав тела исследовали методом биоимпедансометрии. Распределение эктопического отложения жировой массы в печени, поджелудочной железе и эпикардиальной области изучали с помощью ультразвуковых методов. Для оценки особенностей питания использовали частотный опросник Diet Risk Score.

Результаты. У пациентов с низким риском и АО статистически значимо чаще выявляли признаки нерационального питания (52 против 2% в группе сравнения, р<0,01), эктопического отложения жировой ткани в печени (53 против 9%, р<0,001), поджелудочной железе (56% в основной группе при отсутствии в группе сравнения, р<0,001), эпикардиальной области (медиана толщины эпикардиального жира 4,24 мм в основной группе против 2,15 мм в группе сравнения).

Заключение. Группа пациентов с низким сердечно-сосудистым риском весьма неоднородна. Ключевым признаком неоднородности является АО - маркер нерационального питания, субклинического эктопического отложения жировых депо и системного воспаления. Пациентам группы низкого сердечно-сосудистого риска вне зависимости от индекса массы тела требуется более тщательное обследование с обязательным определением ОТ. При выявлении АО необходимы ультразвуковая оценка состояния паренхимы печени и поджелудочной железы, определение толщины эпикардиального жира. Использование короткого опросника по питанию позволяет быстро выявить признаки нерационального питания и обсудить их с пациентом.

Ключевые слова:абдоминальное ожирение; толщина эпикардиального жира; стеатоз; низкий сердечно-сосудистый риск; шкала питания

Важнейшая задача первичной профилактики сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) - выявление бессимптомных лиц, нуждающихся в интенсивном изменении образа жизни и, по показаниям, в медикаментозной терапии. Для этого оценивают отдельные факторы риска и рассчитывают суммарный сердечно-сосудистый риск с помощью шкалы SCORE. Такой подход приводит к недооценке показателей заболеваемости атеросклерозом и истинного риска развития нефатальных сердечно-сосудистых событий, которые занимают значимое место в структуре ССЗ, в том числе у пациентов в группах низкого и умеренного риска. Этот феномен получил название "остаточный сердечно-сосудистый риск", который может быть обусловлен кардиометаболическими факторами, включая абдоминальное ожирение (АО) и высокий уровень ремнантных форм липидов, обогащенных триглицеридами (ТГ) [1].

Группа пациентов с низким сердечно-сосудистым риском весьма неоднородна по клинико-лабораторным характеристикам. К этой категории пациентов могут относиться лица с семейным анамнезом ССЗ в молодом возрасте, с АО или генерализованным ожирением, эндотелиальной дисфункцией [2]. В связи с этим ведется активный поиск новых маркеров "неблагополучия" внутри группы низкого сердечно-сосудистого риска.

Стратегия первичной профилактики включает здоровое питание и контроль массы тела, отказ от курения и алкоголя, дозированную физическую активность. Известно, что приверженность всем 5 направлениям здорового образа жизни обеспечивает снижение риска инсульта и ишемической болезни сердца на 80% [3]. Несмотря на то что питание является главным модифицируемым фактором риска, существует огромная пропасть между научными рекомендациями и реальной клинической практикой. По данным американских авторов, только 0,1% граждан выбирают здоровое питание, и лишь 8,3% употребляют в пищу что-нибудь из здорового питания [4].

Коррекция модели питания не входит в повседневные профессиональные интересы врачей-кардиологов и терапевтов. Между тем, согласно современным отечественным и международным рекомендациям, изменение системы питания - первая линия терапии хронических неинфекционных заболеваний, в частности нарушений липидного обмена [5, 6]. Так, диетологическое вмешательство при гиперлипидемии в виде монотерапии показано пациентам групп низкого и умеренного сердечно-сосудистого риска (по усмотрению врача) и в сочетании с липидснижающей терапией - абсолютно всем, независимо от группы риска по SCORE.

Современная западноевропейская модель питания характеризуется избыточным потреблением насыщенных жиров, добавленного сахара и поваренной соли при недостаточном потреблении полиненасыщенных жирных кислот, пищевых волокон, витаминов и минеральных веществ. На сегодняшний день отмечается тенденция к отказу от традиционного национального питания, основу которого обычно составляют продукты, выращиваемые на территории проживания (цельнозерновые, бобовые, фрукты и овощи, орехи) [7]. Эти сдвиги в питании сопровождаются увеличением количества времени, проведенного перед гаджетами, и снижением уровня физической активности. Следствием такого образа жизни стало увеличение кардиометаболических нарушений - спектра патофизиологически связанных между собой повреждений сердечно-сосудистой и других систем и органов, участвующих в метаболизме.

Прогресс в изучении биологии и функции жировой ткани привел к пониманию того, что жировая ткань является ключевым регулятором функционирования сердечно-сосудистой системы. Причем эта регуляция носит двунаправленный характер, формируя так называемую адиповаскулярную ось. Различные депо жировой массы четко различаются по транскриптомному и протеомному профилю и в норме обеспечивают протективные свойства через антиоксидантные, противовоспалительные, вазодилататорные эффекты (адипонектин, оментин-1, сульфид водорода, оксид азота и др.) и влияние на инсулиновый сигнальный путь. Однако гипертрофия адипоцитов ведет к дисфункции клеток, что не может не сказаться на сердечно-сосудистой системе [8].

Отдельно стоит отметить функцию эпикардиальной жировой ткани (ЭЖТ). Среди всевозможных депо жировой ткани ЭЖТ наиболее тесно связана с биологией миокарда, учитывая отсутствие анатомического барьера между ЭЖТ и миокардом и васкуляризацию ЭЖТ за счет коронарных сосудов, которые обеспечивают пара- и вазокринные перекрестные пути между двумя органами. ЭЖТ обеспечивает механическую, термогенную и, возможно, метаболическую поддержку (в виде свободных жирных кислот) близлежащему миокарду [9]. ЭЖТ характеризуется отличительным транскриптомным профилем, в который входят гены, участвующие в процессах воспаления, тромбообразования и ремоделирования внеклеточного матрикса. Тесное взаимодействие между ЭЖТ и соседними структурами сердца подтверждается место-специфическими вариациями в транскриптоме. К примеру, перикоронарная ЭЖТ экспрессирует высокие уровни генов, характерные для бурой жировой ткани (UCP1), тогда как периатриальная ЭЖТ характеризуется сверхэкспрессией генов, участвующих в сокращении сердечной мышцы [10].

Таким образом, имеется достаточная экспериментальная база по изучению вклада питания, избыточной жировой массы тела и депо висцерального жира в развитие кардиометаболических осложнений. При этом в повседневной клинической практике пациентам группы низкого сердечно-сосудистого риска автоматически уделяется меньше внимания в связи с низким риском развития фатальных сердечно-сосудистых осложнений. До сих пор не было исследований по изучению особенностей питания и эктопического отложения жировой массы у этой категории лиц.

Цель настоящего исследования заключалась в сравнении особенностей питания, распределения жировой ткани у лиц группы низкого сердечно-сосудистого риска в зависимости от наличия АО.

Материал и методы

Одномоментное клиническое исследование проведено на базе ФГБУ "НМИЦ ТПМ" Минздрава России с 15.01.2017 по 22.11.2018. Скрининговый отбор согласно критериям включения/невключения прошли 550 пациентов, которые обратились за амбулаторной помощью к врачу-терапевту. В исследование были включены 86 пациентов из группы низкого сердечно-сосудистого риска по шкале SCORE в возрасте от 40 до 50 лет (средний возраст - 42,6±2 года), в том числе 30 (34,9%) мужчин и 56 (65,1%) женщин.

Критерий включения в исследование - низкий риск по шкале SCORE.

Критерии невключения: заболевания сердечно-сосудистой системы, связанные с атеросклерозом; инфекционно-воспалительные заболевания (в течение последних 4 нед); курение (последние 3 года); гиполипидемическая терапия (6 нед); сахарный диабет (СД) 1 и 2 типа; вторичная артериальная гипертензия (АГ); заболевания щитовидной железы; тяжелая сопутствующая патология; период беременности и лактации.

От всех пациентов было получено информированное согласие на проведение исследования. Участие в исследовании было добровольным.

Всем пациентам проведено общеклиническое (сбор анамнеза, антропометрия) и клинико-биохимическое обследование с оценкой показателей липидного спектра и гликемии. АО определяли согласно критериям Международной федерации диабета (IDF, 2009) по обхвату талии (ОТ) ≥94 см у мужчин и ≥80 см у женщин. Длительность ожирения измеряли с помощью показателя "годы ожирения", который представлял собой субъективное отражение лет, в течение которых увеличилась масса тела. Индекс висцерального ожирения (ИВО) как показатель функции висцеральной жировой ткани и чувствительности к инсулину, ассоциированный с повышением кардиоваскулярного риска, рассчитывали по следующим формулам [11]:

для мужчин

ИВО = ОТ / [39,68 + (1,88 × ИМТ)] × (ТГ/1,03) × (1,31/ЛПВП),

для женщин

ИВО = ОТ / [36,58 + (1,89 × ИМТ)] × (ТГ/0,81) × (1,52/ЛПВП),

где ИМТ - индекс массы тела, ЛПВП - липопротеины высокой плотности.

Для быстрой оценки питания в условиях терапевтического приема использовали шкалу Diet Risk Score [12], содержащую 9 вопросов по частоте потребления ключевых рацион-формирующих пищевых продуктов на протяжении недели (табл. 1).

В результате суммирования полученных баллов определяли алиментарно-зависимый риск развития ССЗ и СД 2 типа: 0-8 баллов - низкий сердечно-сосудистый риск, 9-17 баллов - умеренный сердечно-сосудистый риск, 18-27 баллов - высокий сердечно-сосудистый риск. Таким образом, более высокие суммарные баллы служили маркером несбалансированности рациона.

Проводили ультразвуковое исследование (УЗИ) сердца с определением толщины эпикардиального жира (ТЭЖ) на аппарате экспертного класса Toshiba Xario SSA 660A (Toshiba, Япония) и УЗИ органов брюшной полости для выявления стеатоза печени и поджелудочной железы на аппарате Toshiba Nemio (Toshiba, Япония). ТЭЖ, как эхонегативное пространство между стенкой миокарда и висцеральным листком перикарда, визуализировали за свободной стенкой правого желудочка в В-режиме линейным датчиком PST-30 BT (3 МГц) с использованием парастернальной позиции по длинной оси левого желудочка в конце систолы по линии, максимально возможно перпендикулярной аортальному кольцу, которое служило анатомическим ориентиром. Измерения проводили в течение 3 сердечных циклов. За значение ТЭЖ принимали среднее из 3 последовательных величин.

Жировую массу тела измеряли с помощью биоимпедансного анализатора "АВС-01" ("Медасс", Россия).

Согласно показателю ОТ были сформированы 2 группы, сопоставимые по возрасту и полу: основная - 44 пациента с АО и контрольная - 42 пациента без АО.

Статистическую обработку полученных результатов проводили с использованием пакета статистического анализа данных SPSS версия 17.0 (IBM, США). При создании базы данных использовали редактор электронных таблиц Microsoft Office Excel 2007. Количественные переменные описаны в зависимости от характера распределения в виде средних значений (M±σ) или медиан с квартилями (Mе [Q25; Q75]). Для определения статистической значимости различий количественных признаков при попарном межгрупповом сравнении использовали U-критерий Манна-Уитни. Для сопоставления групп по качественным признакам применяли метод χ², точный критерий Фишера. При проведении корреляционного анализа использован коэффициент ранговой корреляции Спирмена. Уровень значимости для всех проверяемых гипотез принимали равным 0,05.

Результаты и обсуждение

Клинико-анамнестические и биохимические показатели пациентов представлены в табл. 2 и 3.

Средние значения ОТ в основной группе составили у мужчин 105±11 см, у женщин 93±11 см; в контрольной группе - у мужчин 88±4 см, у женщин 74±4 см. Выраженное АО, ассоциированное с более высоким кардиометаболическим риском, с учетом классификации по полу (для женщин ОТ ≥88 см; для мужчин ОТ ≥102 см) выявлено у 22 (50%) пациентов основной группы.

В соответствии с критериями ИМТ генерализованное ожирение было диагностировано в основной группе лишь у 34% пациентов, избыточная масса тела - у 59%, тогда как по данным композиционного состава тела избыток жировой массы тела выявлен у 100%. Иными словами, при наличии АО у всех пациентов наблюдалось превышение количества жировой массы тела, причем медиана избытка жировой массы по сравнению

с верхней границей нормы составила 10,5 кг. Важно, что в группе сравнения медиана дефицита жировой массы тела по сравнению с верхней границей нормы составила 5 кг (р<0,001). В группе сравнения нормальная масса тела зарегистрирована у 37 (88%) пациентов, избыточная - у 5 (12%) пациентов, ожирение не выявлено.

Согласно данным табл. 3, группы статистически значимо различались по уровню холестерина, не относящегося к липопротеинам высокой плотности, и ТГ, а также урикемии и концентрации маркера системного воспаления - высокочувствительного С-реактивного белка (СРБвч).

Результаты нашей работы согласуются с данными других исследований, в которых показано, что критерий ИМТ обладает низкой чувствительностью/специфичностью в оценке избытка жировой массы. Так, K.M. Heinrich и соавт. уточняют, что ожирение по критерию ИМТ выявляется у 4,6% мужчин и 17,2% женщин в условиях первичного звена, ожирение по критерию ОТ (>102 см для мужчин и >88 см для женщин) - у 3,3% мужчин и 10,3% женщин, а ожирение по критерию "процент жировой массы тела", по данным биоимпедансометрии, - у 22,2% мужчин и 55,2% женщин [13].

В нашем исследовании критерий ОТ стал простым информативным инструментом для выявления лиц с избыточной жировой массой тела и повышенным кардиометаболическим риском. В то же время в работе B. Toledano и соавт. показано, что АО при нормальной массе тела (ИМТ 18,5-24,9 кг/м²) ассоциировано с более высоким риском развития АГ, СД 2 типа, дислипидемии по сравнению с лицами без АО [14].

АО само по себе является признаком метаболического неблагополучия, которое нельзя оставить без внимания. Мы обнаружили, что при антропометрии по сравнению с использованием в качестве критерия ИМТ показатель ОТ (IDF, 2009) выявил в 3 раза больше пациентов, которые должны получить рекомендации по изменению образа жизни (физической активности и питанию). В практической работе определение ОТ может служить для скрининга пациентов, композиционный анализ состава тела - для постановки адекватных целей в лечении и коррекции массы тела, мотивации и мониторирования результатов.

Длительность субъективного изменения фигуры (массы тела) у пациентов варьировала и выражалась в годах ожирения. В основной группе лишь у 1 пациента годы ожирения были <1, у 29,5% - от 1 года до 2 лет, а у 2/3 обследованных - >2 лет. У пациентов группы сравнения также зарегистрировано изменение фигуры и массы тела в отсутствие признаков АО (рис. 1).

Корреляционный анализ показал: чем больше годы ожирения, тем выше ИМТ (r=0,713), ОТ (r=0,802), жировая масса тела (r=0,821), ТЭЖ (r=0,624), суммарный балл по шкале питания Diet Risk Score (r=0,841), концентрация ТГ в крови (r=0,313) и, напротив, тем ниже уровень ХС ЛПВП (r=-0,331) (р<0,01).

Эти данные согласуются с результатами, полученными американскими авторами: ожирение как динамическое хроническое состояние организма может быть гетерогенным, отличаясь своей длительностью, тяжестью, распределением жировой массы и траекторией изменений во времени [15]. Таким образом, важны сбор анамнеза в отношении динамики массы тела, оценка истории заболевания во времени, а не только фактическое измерение антропометрических показателей на момент осмотра.

При углубленном сборе анамнеза в отношении изменений массы тела, физикальном осмотре с определением ОТ и оценкой липидного и углеводного обмена, системного воспаления было зафиксировано выраженное ухудшение метаболического профиля в группе пациентов с АО и низким сердечно-сосудистым риском, что требует индивидуального подхода и терапевтического вмешательства.

Согласно данным УЗИ, в основной группе с АО стеатоз печени диагностирован у 52% пациентов против 9% в группе сравнения (р<0,01); стеатоз поджелудочной железы выявлен только в группе с АО - у 57% участников.

ТЭЖ была статистически значимо выше у пациентов с АО по сравнению с контрольной группой: 4,2 [2,7; 5,7] мм против 2,1 [1,2; 3,1] мм (р<0,001).

Установлены ассоциативные связи заметной силы между жировой массой тела и ТЭЖ у лиц изучаемой выборки (r=0,633; n=86, р<0,001) (рис. 2).

Корреляционный анализ показал, что чем выше ТЭЖ, тем выше ОТ (r=0,821), ИМТ (r=0,734), средний суммарный балл по шкале питания (r=0,632), уровни ТГ (r=0,441), ХС неЛПВП (r=0,311) и СРБвч (r=0,343) (р<0,01).

Большинство экспертов сходятся во мнении, что недостаточно диагностировать ожирение на глазок или рассчитав ИМТ [15, 16]. АО наряду с генерализованным (классификация по ИМТ) является маркером избытка жировой массы тела и требует диагностики и лечения. Не секрет, что именно висцеральная жировая ткань является гормонально-активной, участвуя в липидном, углеводном, пуриновом обмене, способствуя атерогенезу и развитию АГ. Эти теоретические предпосылки находят отражение в полученных нами данных, согласно которым высоким значениям жировой массы тела и ТЭЖ соответствовали более высокие значения СРБвч, ТГ и ХС неЛПВП.

Анализ распределения пациентов по наличию алиментарно-зависимого риска развития ССЗ показал (рис. 3), что у пациентов основной группы (с АО) превалировал умеренный и высокий риск, напротив, в группе сравнения большинство пациентов имели низкий алиментарно-зависимый риск. Различия между группами были статистически значимыми (p<0,001).

Наибольшая частота потребления полуфабрикатов и еды из сети быстрого питания (р<0,001), снеков (р<0,001), переработанного мяса (р<0,001) и сладких напитков (р<0,01) была установлена в основной группе пациентов (с АО). Хлебобулочные изделия входили в ежедневный рацион пациентов основной и контрольной групп одинаково часто (рис. 4).

В основной группе в соответствии с рекомендациями по рациональному питанию не употреблял пищу продуктов быстрого питания только каждый 10-й пациент, не ел продукты промышленной переработки мяса каждый 3-й, не использовал для питья сахаросодержащие напитки лишь каждый 5-й. Это означает, что у лиц с АО преобладает углеводно-жировое питание, сопровождающееся высоким уровнем постпрандиального воспаления, гипертриглицеридемией и гипергликемией [17].

При оценке частоты потребления продуктов, богатых пищевыми волокнами и эссенциальными жирными кислотами, в основной группе пациентов отмечено чрезвычайно низкое потребление орехов (р<0,001), рыбы и морепродуктов (р<0,001), овощей (р<0,001) и фруктов (р<0,001) по сравнению с пациентами без АО (рис. 5).

Согласно рекомендуемым нормам потребления пищевых продуктов в основной группе ежедневно включали в рацион орехи (30 г/сут) только у 7%, хотя бы 1 раз в неделю рыбу - 59%, ежедневно включали в свой рацион овощи лишь 2/3 обследованных, фрукты - менее половины.

Были выявлены корреляционные взаимосвязи между суммарным баллом оценки питания Diet Risk Score и концентрацией СРБвч, показателями липидного обмена, фенотипическими характеристиками ожирения (ИМТ, ОТ, жировая масса тела, ИВО) и эктопическим отложением жировой массы (стеатоз печени и поджелудочной железы, ТЭЖ) (табл. 4).

Таким образом, сравнение особенностей питания, распределения жировой ткани у лиц группы низкого сердечно-сосудистого риска с разным ОТ показало, что у пациентов с АО статистически значимо чаще выявляются признаки нерационального питания (у 52% в основной группе против 2% в группе сравнения, р<0,01), эктопического отложения жировой ткани в печени (53 против 9%, р<0,001), поджелудочной железе (у 56% в основной группе при отсутствии в контрольной, р<0,001), эпикардиальной области (медиана ТЭЖ 4,24 мм в основной группе против 2,15 мм в группе сравнения).

Ошибочно считать, что пациенты с низким сердечно-сосудистым риском и разными показателями ОТ имеют одинаковый кардиометаболический риск [18]. Именно различия в композиционном составе тела, длительности ожирения [19, 20], в распределении эктопических депо жировой массы и структуре питания определяют индивидуальный метаболический профиль [21].

Наш анализ когорты пациентов с низким сердечно-сосудистым риском по SCORE - один из способов лучшего понимания гетерогенности пациентов в зависимости от наличия/отсутствия АО. Назрела необходимость персонализированной идентификации пациентов с АО и высоким кардиометаболическим риском, что является приоритетным не только для клинической работы, но и для общественного здравоохранения в целом.

Ограничениями исследования были небольшой объем выборки, преобладание среди участников лиц женского пола, что связано с особенностями контингента на приеме у врача-терапевта, и использование для оценки питания частотного опросника недельного профиля потребления без детализации объемов потребления, суточной калорийности, соотношения макро- и микронутриентов.

Заключение

Результаты одномоментного исследования лиц с низким сердечно-сосудистым риском показали высокую распространенность АО, которая составила 51%. АО не является в строгом смысле реклассификатором оценки риска по шкале SCORE, однако фенотипически пациенты из группы низкого сердечно-сосудистого риска могут значительно различаться. Наблюдается парадоксальная ситуация: при низком риске по SCORE у пациента может быть высокий риск развития кардиометаболических заболеваний. Эти данные представляют важность для общественного здравоохранения в выделении приоритетов и для профилактики.

Выявленные особенности характера питания и распределения жировых депо у лиц группы низкого сердечно-сосудистого риска могут использоваться в разработке целевых программ профилактики среди условно здоровых лиц без сердечно-сосудистой патологии. Измерение ОТ и анализ состава тела помогут более точно оценить избыток жировой массы тела и определить целевой уровень массы тела. Оценка питания как центрального звена кардиометаболического континуума должна занять прочную нишу в диагностических и терапевтических подходах. Используемая в данной работе короткая шкала оценки питания позволяет быстро сориентироваться в проблемах питания и указать на них пациенту.

Литература

1. Hoogeveen R.C., Ballantyne C.M. Residual cardiovascular risk at low LDL: Remnants, Lipoprotein(a), and Inflammation // Clin. Chem. 2021. Vol. 67, N 1. P. 143-153. DOI: https://doi.org/10.1093/clinchem/hvaa252

2. Visseren F.L.J., Mach F., Smulders Y.M., Carballo D., Koskinas K.C., Bäck M. et al. 2021 ESC Guidelines on cardiovascular disease prevention in clinical practice: Developed by the Task Force for cardiovascular disease prevention in clinical practice with representatives of the European Society of Cardiology and 12 medical societies with the special contribution of the European Association of Preventive Cardiology (EAPC) // Eur. J. Prev. Cardiol. 2022. Vol. 29, N 1. P. 5-115. https://doi.org/10.1093/eurjpc/zwab154

3. Chiuve S.E., Rexrode K.M., Spiegelman D., Logroscino G., Manson J.A.E., Rimm E.B. Primary prevention of stroke by healthy lifestyle // Circulation. 2008. Vol. 118, N 9. P. 947-954. DOI: https://doi.org/10.1161/CIRCULATIONAHA.108.781062

4. Spenc J.D. Nutrition and risk of stroke // Nutrients. 2019. Vol. 11, N 3. P. 647. DOI: https://doi.org/10.3390/nu11030647

5. Кухарчук В.В., Ежов М.В., Сергиенко И.В., Арабидзе Г.Г., Бубнова М.Г., Балахонова Т.В. и др. Диагностика и коррекция нарушений липидного обмена с целью профилактики и лечения атеросклероза. Российские рекомендации, VII пересмотр // Атеросклероз и дислипидемии. 2020. № 1 (38). С. 7-42. DOI: https://doi.org/10.34687/2219-8202.JAD.2020.01.0002

6. Grundy S.M., Stone N.J., Bailey A.L., Beam C., Birtcher K.K., Blumenthal R.S. et al. 2018 AHA/ACC/AACVPR/AAPA/ABC/ACPM/ADA/AGS/APhA/ASPC/NLA/PCNA Guideline on the management of blood cholesterol: Executive Summary: A Report of the American College of Cardiology/American Heart Association Task Force on Clinical Practice Guidelines // J. Am. Coll. Cardiol. 2019. Vol. 73, N 24. P. 3168-3209. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jacc.2018.11.002

7. Драпкина О.М., Карамнова Н.С., Концевая А.В., Горный Б.Э., Дадаева В.А., Дроздова Л.Ю. и др. Российское общество профилактики неинфекционных заболеваний (РОПНИЗ). Алиментарно-зависимые факторы риска хронических неинфекционных заболеваний и привычки питания: диетологическая коррекция в рамках профилактического консультирования. Методические рекомендации // Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2021. Т. 20, № 5. С. 273-334. DOI: https://doi.org/10.15829/1728-8800-2021-2952

8. Chait A., den Hartigh L.J. Adipose tissue distribution, inflammation and its metabolic consequences, including diabetes and cardiovascular disease // Front. Cardiovasc. Med. 2020. Vol. 7. P. 22. DOI: https://doi.org/10.3389/fcvm.2020.00022

9. Iacobellis G. Local and systemic effects of the multifaceted epicardial adipose tissue depot // Nat. Rev. Endocrinol. 2015. Vol. 11, N 6. P. 363-371. DOI: https://doi.org/10.1038/nrendo.2015.58

10. Gaborit B., Venteclef N., Ancel P., Pelloux V., Gariboldi V., Leprince P. et al. Human epicardial adipose tissue has a specific transcriptomic signature depending on its anatomical peri-atrial, peri-ventricular, or peri-coronary location // Cardiovasc. Res. 2015. Vol. 108, N 1. Р. 62-73. DOI: https://doi.org/10.1093/cvr/cvv208

11. Al-Daghri N.M., Al-Attas О.S., Alokail M.S., Alkharfy K.M., Charalampidis P., Livadas S. et al. Visceral adiposity index is highly associated with adiponectin values and glycaemic disturbances // Eur. J. Clin. Invest. 2013. Vol. 43, N 2. P. 183-189. DOI: https://doi.org/10.1111/eci.12030

12. Johnston E.A., Petersen K.S., Beasley J.M., Krussig T., Mitchell D.C., Van Horn L.V. et al. Relative validity and reliability of a diet risk score (DRS) for clinical practice // BMJ Nutr. Prev. Health. 2020. Vol. 3, N 2. P. 263-269. DOI: https://doi.org/10.1136/bmjnph-2020-000134

13. Heinrich K.M., Gurevich K.G., Arkhangelskaia A.N., Karazhelyaskov O.P., Poston W.S.C. Despite low obesity rates, body mass index under-estimated obesity among Russian police officers when compared to body fat percentage // Int. J. Environ. Res. Public Health. 2020. Vol. 17, N 6. P. 1937. DOI: https://doi.org/10.3390/ijerph17061937

14. Toledano B., Yap E.M., Vilela G. Normal weight central obesity among Filipinos and its association with cardiovascular diseases: a cross-sectional study // Eur. Heart J. 2022. Vol. 43, N 1. P. 194-195. DOI: https://doi.org/10.1093/eurheartj/ehab849.155

15. Raffield L.M., Howard A.G., Graff M., Lin D.Y., Cheng S., Demerath E. et al. Obesity duration, severity, and distribution trajectories and cardiovascular disease risk in the atherosclerosis risk in communities study // J. Am. Heart Assoc. 2021. Vol. 10, N 24. Article ID e019946. DOI: https://doi.org/10.1161/JAHA.121.019946

16. Neif G., Musse V., Moreira T., Kimura M., Pereira F.W.L., Okoshi K. et al. Skipping breakfast concomitant with late-night dinner eating is associated with worse outcomes following ST-segment elevation myocardial infarction // Eur. J. Prev. Cardiol. 2020. Vol. 27, N 19. P. 2311-2313. DOI: https://doi.org/10.1177/2047487319839546

17. Neeland I.J., Poirier P., Despres J.P. Cardiovascular and metabolic heterogeneity of obesity: clinical challenges and implications for management // Circulation. 2018. Vol. 137, N 13. P. 1391-1406. DOI: https://doi.org/10.1161/CIRCULATIONAHA.117.029617

18. Reis J.P., Allen N., Gunderson E.P., Lee J.M., Lewis C.E., Loria C.M. et al. Excess body mass index-and waist circumference-years and incident cardiovascular disease: the CARDIA study // Obesity (Silver Spring). 2015. Vol. 23, N 4. P. 879-885. DOI: https://doi.org/10.1002/oby.21023

19. Reis J.P., Hankinson A.L., Loria C.M., Lewis C.E., Powell-Wiley T.M., Wei G.S. et al. Duration of abdominal obesity beginning in young adulthood and incident diabetes through middle age: the CARDIA study // Diabetes Care. 2013. Vol. 36, N 5. P. 1241-1247. DOI: https://doi.org/10.2337/dc12-1714

20. Reis J.P., Loria C.M., Lewis C.E., Powell-Wiley T.M., Wei G.S., Carr J.J. et al. Association between duration of overall and abdominal obesity beginning in young adulthood and coronary artery calcification in middle age // JAMA. 2013. Vol. 310, N 3. P. 280-288. DOI: https://doi.org/10.1001/jama.2013.7833

21. Pischon T., Boeing H., Hoffmann K., Bergmann M., Schulze M.B., Overvad K. et al. General and abdominal adiposity and risk of death in Europe // N. Engl. J. Med. 2008. Vol. 359, N 20. P. 2105-2120. DOI: https://doi.org/10.1056/NEJMoa0801891

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)