Влияние низких доз активного хлора на комменсальные популяции кишечных бактерий у крыс при пероральном поступлении

• Смотрина Юлия Владимировна

Резюме

В пищевой промышленности в качестве дезинфектантов для обработки поверхностей оборудования и технологических вспомогательных средств для антимикробной обработки ряда пищевых продуктов широко применяются хлорсодержащие вещества. Токсические и бактерицидные эффекты содержащегося в них активного (свободного) хлора хорошо изучены для применяемых на практике концентраций, тогда как о влиянии его остаточных (субингибиторных) количеств на организм и на микробиоту, включая способность вызывать антибиотикорезистентность, известно мало.

Цель исследования - изучение влияния различных доз активного хлора при пероральном поступлении на комменсальные бактерии кишечной микробиоты, прирост массы тела и микроморфологические особенности печени у крыс.

Материал и методы. Исследование проводили на крысах-самцах линии Вистар с исходной массой тела 90-100 г, которые на протяжении 4 нед получали дозы активного хлора с питьевой водой ad libitum с заданной концентрацией: субингибиторная (10 мг/л), пороговая (50 мг/л) и аггравированная (100 мг/л). В качестве хлорсодержащего вещества использовали устойчивый в водном растворе хлорамин. Прирост массы тела крыс контролировали ежедневно. После выведения животных из эксперимента отбирали слепую кишку для исследования микробиоты и печень. У выделенных изолятов энтеробактерий и энтерококков исследовали фенотипические профили антимикробной резистентности диско-диффузионным методом. Дополнительно было проведено микроморфологическое исследование срезов печени.

Результаты. Выявлены незначительные негативные отклонения в показателе прироста массы тела крыс, получавших субингибиторные дозы активного хлора, сочетающиеся со сниженным уровнем популяций энтерококков и энтеробактерий. Достоверного влияния хлора на уровни резистентных популяций Escherichia coli не обнаружено, но выявлена тенденция к формированию антимикробной резистентности энтерококков, выделенных от крыс, получавших низкие дозы активного хлора (10 и 50 мг/л). Признаков токсического воздействия на наиболее чувствительную к хлору ткань печени не обнаружено, однако выявлены отдельные скопления воспалительных клеток в срезе печени.

Заключение. Низкие дозы хлорсодержащих веществ при их пероральном потреблении крысами не являются индифферентными для организма, обусловливая негативные явления в кишечной микробиоте и в тканях печени на уровне тенденции. Целесообразно продолжение исследований в данном направлении.

Ключевые слова:активный хлор; субингибиторные концентрации; антибиотикорезистентность; пищевые продукты; Enterobacteriaceae spp.; Enterococcus spp.; кишечная микробиота

Хлорсодержащие вещества широко используются в пищевой промышленности в качестве дезинфектантов для обработки питьевой воды, оборудования, материалов, контактирующих с пищевыми продуктами, а также в качестве технологических вспомогательных средств для обработки ряда пищевых продуктов¹ [1].

¹ Технический регламент Таможенного союза "Требования безопасности пищевых добавок, ароматизаторов и технологических вспомогательных средств" (ТР ТС 029/2012, Приложение 25) от 20 июля 2012 г. № 58.

Механизм действия применяемых на практике концентраций активного хлора, выделяемого при окислении хлорсодержащих веществ, заключается в разрушении клеточной стенки, приводящем к выщелачиванию ДНК из клетки и впоследствии к разрушению ядра. Активный хлор может также нарушать транспортные и дыхательные механизмы в прокариотической и эукариотической клетках, что отрицательно влияет на их жизнеспособность. В то же время о механизмах действия низких доз хлорсодержащих веществ, не обладающих бактерицидным эффектом, известно очень мало. Лишь в отдельных работах описана способность хлора провоцировать формирование мутаций и активацию трансмиссивной антимикробной резистентности бактерий [2, 3]. В последнее время обсуждается его влияние на сверхэкспрессию эффлюксных помп и интеграцию мобильных генетических элементов у бактерий как развитие механизмов антимикробной резистентности (АМР) [4-6]. Есть доказательства влияния малых доз хлорсодержащих веществ на развитие корезистентности к биоцидам, фторхинолонам и цефалоспоринам [7-9].

В период пандемии COVID-19 произошло многократное увеличение частоты и интенсивности применения дезинфицирующих веществ, которые использовались в общественных местах, на пищевых предприятиях, при обработке упаковок продукции. Это также могло провоцировать контаминацию пищевых продуктов остаточными количествами дезсредств и оказывать существенное давление на развитие АМР в целом [10-12].

До настоящего времени риски поступления остаточных количеств хлорсодержащих веществ в желудочно-кишечный тракт не оценивались, однако есть данные, подтверждающие влияние хлора в малых дозах на развитие толерантности к антимикробным препаратам, снижение чувствительности и формирование корезистентности микроорганизмов [13-15]. Кроме того, имеются сведения о способности веществ с антимикробной активностью проявлять бимодальный эффект, когда АМР у бактерий формируется от воздействия низких доз, а ингибирование их роста - от высоких. Хлорсодержащие вещества в этом отношении практически не исследованы [10].

Цель исследования - изучение влияния различных доз активного хлора при пероральном поступлении на комменсальные бактерии кишечной микробиоты, прирост массы тела и микроморфологические особенности печени у крыс.

Материал и методы

Выбор дозы

Для моделирования перорального потребления остаточных количеств активного хлора животными использовали широко применяемый для дезинфекции "Хлорамин Б", содержащий в качестве активного вещества натриевую соль хлорамида бензолсульфокислоты (содержание активного хлора - 24-27%). Предварительно была изучена чувствительность к разным концентрациям активного хлора (в диапазоне от 10 до 200 мг/л среды) у штаммов кишечных палочек, выделенных из кишечника интактных лабораторных животных, с тестированием убывающих 10-кратных разведений культуры в питательной среде. В результате исследований 9 типичных штаммов Escherichia coli было показано, что растворы с концентрацией активного хлора 150-200 мг/л оказывают выраженное ингибирующее действие на тест-штаммы, приводя практически к полной инактивации живых клеток при их исходной концентрации 6×10⁸ КОЕ/см³. При содержании в растворе 75-100 мг/л активного хлора происходило снижение числа живых клеток на 1,1-2,7 порядка, внесение активного хлора в дозах менее 50 мг/л было малоэффективным при любой плотности бактериальных суспензий (табл. 1), а при дозе 10 мг/л ингибиция не наблюдалась.

На основании полученных результатов для эксперимента in vivo были выбраны 3 концентрации активного хлора:

- cубингибиторная доза - 10 мг/л - как допускаемая для использования при охлаждении тушек птицы² и не вызывающая ингибиции кишечных палочек из кишечника крыс;

- пороговая доза - 50 мг/л - как допускаемая для использования при охлаждении тушек птицы и оказывающая ингибирующее воздействие на 10% кишечных E. coli;

- доза 100 мг/л, аггравированная по отношению к недействующей дозе 10 мг/л, обладающая бактериостатическим действием.

² Постановление Главного государственного санитарного врача Российской Федерации "Об использовании для обработки тушек птицы растворов, содержащих хлор" от 4 декабря 2008 г. № 66.

Контроль выпиваемой жидкости

Предварительно для интактных крыс и крыс, получавших воду с концентрациями хлора 10, 50 и 100 мг/л, был оценен суточный объем выпиваемой жидкости в пересчете на 1 животное (табл. 2).

Оценка объемов ежесуточно выпиваемой жидкости в пересчете на 1 животное не выявила значимых различий по потреблению воды с активным хлором крысами экспериментальных групп и воды без хлора в контрольной группе. Это свидетельствует о том, что органолептические характеристики воды с хлором не изменялись до уровней, препятствующих потреблению.

Дизайн эксперимента

Исследование проводили в соответствии с ГОСТ 33216-2014 "Руководство по содержанию и уходу за лабораторными животными. Правила содержания и ухода за лабораторными грызунами и кроликами" на крысах-самцах линии Вистар с исходной массой тела 90-100 г. Животных содержали на общевиварном рационе, как описано в МУ 1.2.2520-09 "Токсиколого-гигиеническая оценка безопасности наноматериалов" в течение 1 нед (карантина). Дизайн исследования был утвержден комитетом по этике. В основных и контрольной группах содержали по 7-8 самцов. Особей, отстающих в приросте массы тела в течение периода адаптации, удаляли. Еженедельно в течение 4 нед контролировали состояние животных, их поведение и прирост массы тела. Крыс выводили из эксперимента методом декапитации после эфирного наркоза. У животных асептично отбирали слепую кишку и печень.

Содержимое слепой кишки засевали на питательные среды Эндо и азидный агар с канамицином и эскулином для исследования популяций микробиоты - энтеробактерий и энтерококков.

У выделенных изолятов энтерококков и энтеробактерий исследовали фенотипические профили чувствительности к антибиотикам с помощью диско-диффузионного метода (ДДМ) на агаре Мюллера-Хинтона, используя диски (Bioanalyse, Турция) к антимикробным препаратам 11 фармакологических групп (β-лактамные антибиотики, в том числе имипенем, цефалоспорины, фторхинолоны, хинолоны, аминогликозиды, гликопептиды, тетрациклины, нитрофураны, амфениколы, монобактамы, макролиды) в соответствии с Клиническими рекомендациями МАКМАХ "Определение чувствительности микроорганизмов к антимикробным препаратам, версия 2018-03".

Материалом для морфологических исследований были ткани печени из левой боковой доли, окрашенные гематоксилином и эозином. Фрагменты органа фиксировали в формалине и далее на микротоме НМ 355S (Microm, ФРГ) изготавливали срезы толщиной 4 мкм. Приготовление и окрашивание гистологических препаратов проводили по стандартной схеме [16]. Гистологические препараты изучали в световом микроскопе Axio Imager Z1 (Сarl Zeiss, ФРГ) с цифровой фотокамерой AxioCam HRc и программным обеспечением AxioVision Rel. 4.8 (Сarl Zeiss, ФРГ).

Статистическую обработку результатов исследования осуществляли c помощью программы IBM SPSS Statistics 23 (IBM, США), Microsoft Excel. Исследования подвергали статистической обработке для малых выборок. Количественные данные в таблицах представлены в виде М±m (М - среднее значение, m - стандартная ошибка). Статистическую значимость различий между группами определяли с помощью непараметрического U-критерия Манна-Уитни. Различия между основными и контрольной группами считали достоверными при р<0,05.

Результаты и обсуждение

Оценка общего состояния животных

Наблюдение за животными в течение 4 нед приема водных растворов хлора показало, что отклонений в состоянии здоровья и поведении крыс не отмечалось. Результаты мониторинга прироста массы тела животных в основных и в контрольной группах представлены в табл. 3.

Полученные данные свидетельствуют о том, что все крысы имели аналогичные темпы прироста массы тела вплоть до окончания эксперимента. Средние значения ее прироста в основных группах и в контроле не различались (см. табл. 3) и были свойственны для животных данного вида, за исключением группы крыс, получавших субингибиторную дозу хлора, где темпы прироста массы тела на 4-й неделе были ниже в сравнении с контролем.

Эти данные согласуются с ранее проведенными исследованиями, посвященными канцерогенным и мутагенным свойствам хлора, в которых не было выявлено существенного влияния активного хлора на физиологические функции макроорганизма [17-19].

Результаты количественной оценки уровней энтеробактерий и энтерококков в кишечной микробиоте животных

Результаты определения содержания 2 популяций энтеробактерий и энтерококков в желудочно-кишечном тракте животных разных групп приведены в табл. 4.

Популяционные уровни энтерококков и энтеробактерий у животных всех исследованных групп достоверно не различались, колебались в пределах соответственно lg4,6-lg5,5 и lg4,7-lg5,6 КОЕ/г и находились в диапазоне нормальных значений для животных данного вида. Выявлена некоторая тенденция к снижению уровней популяций микроорганизмов обеих групп на минимальной дозе активного хлора 10 мг/л, в которой был отмечен наименьший прирост массы тела, однако различия не достигали уровня статистической значимости.

Характеристика фенотипических профилей антимикробной резистентности энтеробактерий и энтерококков

В табл. 5 представлены характеристики фенотипических профилей АМР штаммов E. coli, выделенных из содержимого толстой кишки крыс (25 культур).

Установлено, что профили чувствительности штаммов E. coli от крыс основных групп не отличались существенно от таковых у животных контрольной группы. Все изученные изоляты энтеробактерий были чувствительны к аминогликозидам (амикацину, гентамицину), к фторхинолонам (налидиксовой кислоте, ципрофлоксацину, левофлоксацину) и хлорамфениколу. Резистентность к нитрофурантоину обнаружена у 1 штамма E. coli (4%). Исследованная популяция штаммов характеризовалась высокой распространенностью резистентности к антибиотикам тетрациклиновой группы. Это позволяет сделать вывод, что все испытанные дозы хлора не оказали влияния на профиль резистентности кишечных бактерий к антимикробным препаратам в сравнении с контролем.

Результаты определения чувствительности энтерококков, выделенных из содержимого кишечника крыс основных и контрольной групп, к ампициллину, ванкомицину, эритромицину, ципрофлоксацину, левофлоксацину, тетрациклинам, хлорамфениколу, нитрофурантоину и линезолиду приведены в табл. 6.

Как следует из полученных данных, профиль чувствительности штаммов энтерококков от крыс, получавших растворы хлора, так же как и в случае E. coli, не различался значимо от контроля. Среди них не было штаммов, устойчивых к антимикробному препарату резерва имипенему. Но в целом в изученной выборке выявлялись штаммы, устойчивые к ампициллину, ципрофлоксацину, линезолиду и тетрациклинам. В то же время из групп, получавших низкие дозы активного хлора, были выделены штаммы E. faecium, устойчивые сразу к нескольким антимикробным препаратам, в разных комбинациях. Так, штамм E. faecium № 84_хэ проявлял резистентность одновременно к 8 антимикробным препаратам (тетрациклинам, ампициллину, ципрофлоксацину, ванкомицину, эритромицину и линезолиду), E. faecium № 15_хэ - к 7 антибиотикам. Полученные данные подтверждают, что антибиотикорезистентные фенотипы энтерококков присущи в основном виду E. faecium, обладающему повышенной способностью к горизонтальному трансферу генов АМР [20, 21].

Сопоставление профилей АМР энтерококков, выделенных от животных из основных и контрольной групп, свидетельствует о большой частоте признаков фенотипической резистентности в группах, получавших растворы с концентрацией активного хлора 10 и 50 мг/л - 32 и 38% случаев выявления резистентности, тогда как в группе, получавшей 100 мг/л хлора, и в контроле - соответственно 18 и 25%.

В целом в данном эксперименте in vivo не выявлено влияния водных растворов хлора на приобретение АМР у штаммов E. coli, выделенных из кишечника крыс; полученные данные показывают тенденцию формирования корезистентности к антимикробным препаратам у выделенных штаммов энтерококков. В исследовании [22] in vitro показано влияние доз 10-100 мг/л активного хлора на частоту конъюгативного переноса мобильных генетических элементов от E. coli к Salmonella typhimurium, при этом концентрации хлора, превышающие 100 мг/л, способствовали ингибиции роста исследуемых видов бактерий и подавлению их способности к фенотипической АМР, так же как и в проведенном нами исследовании. По-видимому, для обнаружения более явных эффектов формирования АМР целесообразно проведение пролонгированных исследований in vivo и с оценкой большего объема выборки штаммов³.

³ EFSA Panel on Biological Hazards (BIOHAZ) et al. Maximum levels of cross-contamination for 24 antimicrobial active substances in nontarget feed. Part 1: Methodology, general data gaps and uncertainties //EFSA Journal. 2021. Vol. 19, № 10. e06852.

Изучение влияния низких доз активного хлора на печень крыс

Дополнительные возможные негативные эффекты низких доз хлора были также оценены в микроморфологическом (гистологическом) исследовании срезов печени как органа, который участвует в детоксикации ксенобиотика в организме.

Известны работы, в которых применялся аналитический показатель для оценки токсического воздействия соединений хлора [23]. Но выявленные различия носили характер тенденции.

Общая картина гистологического состояния ткани печени у крыс, получавших хлор с водой, представлена в табл. 7. Микроскопическое исследование срезов печени показало, что строение долек и структура печени в целом сохранены. Печеночные балки в виде пластин из гепатоцитов радиально расходятся от периферии к центральной вене, разделены синусоидальными капиллярами, в которых обнаруживаются форменные элементы крови, эритроцитарные массы насыщенно-красного цвета. Кровенаполнение синусоидных капилляров варьирует от слабого кровенаполнения до умеренного их полнокровия. Желчные капилляры обычного размера, внутрипеченочного и внутрипротокового застоя желчи не отмечено, пролиферации желчных протоков также не отмечено.

Гепатоциты нормального размера, имеют полиэдральную форму с расположенным в центре округлым крупным ядром, содержащим 1-2 ядрышка. Так, отмечались изменения, которые не носили дозозависимого характера. Цитоплазма некоторых гепатоцитов образцов печени животных из 3-й и 4-й групп содержит небольшие по размеру вакуоли - признак мелкокапельной жировой дистрофии. Цитоплазма гепатоцитов остальных препаратов однородная, без включений и признаков жировой или гидропической (баллонной) дистрофии. Полиплоидные и многоядерные гепатоциты практически отсутствуют.

В паренхиме дольки по ходу синусоидных капилляров диффузно в небольшом количестве расположены мононуклеарные клетки воспалительной инфильтрации. На препаратах, полученных от животных 1-й и 2-й групп, отмечены очаги из скопления воспалительных клеток, организованные как микрогранулемы. Частота этих отклонений составила 17%.

Портальные тракты не расширены, в строме ряда из них очаговая умеренная лимфогистиоцитарная инфильтрация, без признаков склероза.

Таким образом, структурные изменения в ткани печени в исследовании перорального потребления растворов хлора не выявлены, но были отмечены отдельные скопления воспалительных клеток у крыс, получавших субингибиторную и пороговую дозы хлора.

Заключение

Низкие дозы активного хлора, равнозначные уровням допустимых для контакта с пищевыми продуктами (например, при охлаждении тушек птицы - 10 и 50 мг/л), не оказывали достоверных негативных эффектов на уровни представителей резистентных E. coli в кишечнике крыс, а также на профиль их резистентности к наиболее распространенным антимикробным препаратам. При этом отмечено, что почти все штаммы E. faecium в группе животных, получавших низкие дозы активного хлора, имели устойчивость сразу к нескольким антибиотикам; среди этих энтерококков выявлены 2 мультирезистентных штамма E. faecium, устойчивых одновременно к 7-8 антибиотикам. Сопоставление профилей АМР выявленных штаммов в группах, получавших разные дозы активного хлора, свидетельствовало о тенденции развития устойчивости на дозах 10 и 50 мг/л активного хлора, но не на дозе 100 мг/л.

Пероральное поступление субингибиторных доз активного хлора не может быть индифферентным для организма, поскольку темпы прироста массы тела крыс, получавших 10 мг/л хлора, на 4-й неделе были ниже в сравнении с контролем или совпадали с тенденцией снижения относительной массы печени у крыс, получавших субингибиторную и пороговую дозы, с выявлением отдельных скоплений воспалительных клеток (на фоне отсутствия морфологических изменений в ткани печени), а также с тенденцией к снижению уровня энтеробактерий и энтерококков в кишечной микрофлоре. Это обусловливает необходимость продолжения исследований в данном направлении, в том числе в отношении пересмотра NOAEL (максимально недействующей дозы) хлора на микробиоту.

Литература

1. SCENIHR (Scientific Committee on Emerging and Newly Identified Health Risks) Assessment of the Antibiotic Resistance Effects of Biocides. Brussels, Belgium : European Commission, 2009. P. 1-87. URL: http://ec.europa.eu/health/ph_risk/committees/04_scenihr/docs/scenihr_o_021.pdf (date of access February 06, 2024).

2. Jutkina J., Marathe N.P., Flach C.-F., Larsson D.G.J. Antibiotics and common antibacterial biocides stimulate horizontal transfer of resistance at low concentrations // Sci. Total Environ. 2018. Vol. 616. P. 172-178. DOI: https://doi.org/10.1016/j.scitotenv.2017.10.312

3. Fox L.J., Kelly P.P., Humphreys G.J., Waigh T.A., Lu J.R., McBain A.J. Assessing the risk of resistance to cationic biocides incorporating realism-based and biophysical approaches // J. Ind. Microbiol. Biotechnol. 2022. Vol. 49, N 1. P. kuab074. DOI: https://doi.org/10.1093/jimb/kuab074

4. Capita R., Alonso-Calleja C. Antibiotic-resistant bacteria: a challenge for the food industry // Crit. Rev. Food Sci. Nutr. 2013. Vol. 53, N 1. P. 11-48. DOI: https://doi.org/10.1080/10408398.2010.519837

5. Li D., Gu A.Z. Antimicrobial resistance: a new threat from disinfection byproducts and disinfection of drinking water? // Curr. Opin. Environ. Sci. Health. 2019. Vol. 7. P. 83-91. DOI: https://doi.org/10.1016/j.coesh.2018.12.003

6. Tong C., Hu H., Chen G., Li Z., Li A., Zhang J. Chlorine disinfectants promote microbial resistance in Pseudomonas sp. // Environ. Res. 2021. Vol. 199. Article ID 111296. DOI: https://doi.org/10.1016/j.envres.2021.111296

7. Kampf G. Biocidal agents used for disinfection can enhance antibiotic resistance in gram-negative species // Antibiotics. 2018. Vol. 7, N 4. P. 110. DOI: https://doi.org/10.3390/antibiotics7040110

8. Ozkan A. Disinfectants as a double-edged sword: are disinfectants promoting antimicrobial resistance? // Catal. Facets Biochem. Biomed. Sci. 2019. Vol. 3, N 1. P. 18-25.

9. Guérin A., Bridier A., Le Grandois P., Sévellec Y., Palma F., Félix B. et al. Exposure to quaternary ammonium compounds selects resistance to ciprofloxacin in Listeria monocytogenes // Pathogens. 2021. Vol. 10, N 2. P. 220. DOI: https://doi.org/10.3390/pathogens10020220

10. Agathokleous E., Barceló D., Iavicoli I., Tsatsakis A., Calabrese E.J. Disinfectant-induced hormesis: an unknown environmental threat of the application of disinfectants to prevent SARS-CoV-2 infection during the COVID-19 pandemic? // Environ. Pollut. 2022. Vol. 292. Article ID 118429. DOI: https://doi.org/10.1016/j.envpol.2021.118429

11. Шевелева С.А., Куваева И.Б., Ефимочкина Н.Р., Минаева Л.П. Микробиологическая безопасность пищи: развитие нормативной и методической базы // Вопросы питания. 2020. Т. 89, № 4. С. 125-145. DOI: https://doi.org/10.24411/0042-8833-2020-10048

12. Rahimi P., Islam M.S., Duarte P.M., Tazerji S.S., Sobur M.A., El Zowalaty M.E. et al. Impact of the COVID-19 pandemic on food production and animal health // Trends Food Sci. Technol. 2022. Vol. 121. P. 105-113. DOI: https://doi.org/10.1016/j.tifs.2021.12.003

13. James C., James S.J., Onarinde B.A., Dixon R.A., Williams N. A critical review of AMR risks arising as a consequence of using biocides and certain metals in food animal production // Antibiotics. 2023. Vol. 12, N 11. P. 1569. DOI: https://doi.org/10.3390/antibiotics12111569

14. Martino D. The effects of chlorinated drinking water on the assembly of the intestinal microbiome // Challenges. 2019. Vol. 10, N 1. P. 10. DOI: https://doi.org/10.3390/challe10010010

15. Donaghy J.A., Jagadeesan B., Goodburn K., Grunwald L., Jensen O.N., Jespers A.D. et al. Relationship of sanitizers, disinfectants, and cleaning agents with antimicrobial resistance // J. Food Protect. 2019. Vol. 82, N 5. P. 889-902. DOI: https://doi.org/10.4315/0362-028X.JFP-18-373

16. Коржевский Д.Э. Морфологическая диагностика. Подготовка материала для гистологического исследования и электронной микроскопии. Санкт-Петербург: СпецЛит, 2013. 128 с. ISBN 978-5-299-00569-1.

17. Abdel-Rahman M.S., Suh D.H., Bull R.J. Toxicity of monochloramine in rat: an alternative drinking water disinfectant // J. Toxicol. Environ. Health. 1984. Vol. 13. P. 825-834. DOI: https://doi.org/10.1080/15287398409530543

18. Daniel F.B., Ringhand H.P., Robinson M., Stober J.A., Olson G.R., Page N.P. Comparative subchronic toxicity of chlorine and monochloramine in the B6C3F1 mouse // J. Am. Water Works Assoc. 1991. Vol. 83, N 11. Р. 68-75. DOI: https://doi.org/10.1002/j.1551-8833.1991.tb07251.x

19. Hejtmancik M.R., Trela B.A., Kurtz P.J., Persing R.L., Ryan M.J., Yarrington J.T. et al. Comparative gavage subchronic toxicity studies of o-chloroaniline and m-chloroaniline in F344 rats and B6C3F1 mice // Toxicol. Sci. 2002. Vol. 69, N 1. P. 234-243. DOI: https://doi.org/10.1093/toxsci/69.1.234

20. Hegstad K., Mikalsen T., Coque T.M., Werner G., Sundsfjord A. Mobile genetic elements and their contribution to the emergence of antimicrobial resistant Enterococcus faecalis and Enterococcus faecium // Clin. Microbiol. Infect. 2010. Vol. 16, N 6. P. 541-554. DOI: https://doi.org/10.1111/j.1469-0691.2010.03226.x

21. Jin M., Liu L., Wang D.N., Yang D., Liu W.L., Yin J. et al. Chlorine disinfection promotes the exchange of antibiotic resistance genes across bacterial genera by natural transformation // ISME J. 2020. Vol. 14, N 7. P. 1847-1856. DOI: https://doi.org/10.1038/s41396-020-0656-9

22. Zhang Y., Gu A.Z., He M., Li D., Chen J. Subinhibitory concentrations of disinfectants promote the horizontal transfer of multidrug resistance genes within and across genera // Environ. Sci. Technol. 2017. Vol. 51, N 1. P. 570-580. DOI: https://doi.org/10.1021/acs.est.6b03132

23. Мотыгуллин Б.Р., Гайнуллина А.А., Каюмова А.Ф. Исследование характера изменений веса тела и относительной массы печени крыс в токсигенный период после подострой интоксикации полихлорированными бифенилами // Евразийский союз ученых. 2016. № 2. С. 77-79.

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)