Сравнительный анализ паттернов питания у пациентов с неалкогольной жировой болезнью печени с сахарным диабетом 2 типа и без него

• Сасунова Армида Нисановна
• Гончаров Алексей Алекандрович
• Исаков Василий Андреевич

Резюме

Неалкогольная жировая болезнь печени (НАЖБП) - метаболически обусловленное и алиментарно-зависимое заболевание. В связи с этим изучение особенностей питания пациентов с различными клиническими вариантами НАЖБП исключительно важно для ее лечения и профилактики.

Цель исследования - изучение особенностей питания пациентов с НАЖБП и сахарным диабетом 2 типа (группа СД2+) в сравнении с пациентами без него (СД2-).

Материал и методы. Проведен анализ базы данных пациентов с НАЖБП (n=316), сформированной с 2021 по 2023 г. В исследование типа "случай-контроль" были отобраны по полу и возрасту 79 пар пациентов (СД2+ и СД2-). Стадии стеатоза и фиброза печени определяли с помощью вибрационно-контролируемой транзиентной эластографии (VCTE) с контролируемым параметром затухания (CAP). Исследование фактического питания проведено полуколичественным методом оценки частоты потребления в ходе личного интервью. Было оценено потребление 100 сгруппированных позиций пищевых продуктов. Оценивали биохимические показатели крови, характеризующие липидный и углеводный обмен.

Результаты. Среди пациентов группы СД2+ достоверно чаще встречались лица с неалкогольным стеатогепатитом (24,1 против 8,9%, р=0,013) и с выраженным фиброзом печени F3-F4 (32,9 против 10,1%, p<0,0001). Не выявлено различий между пациентами групп СД2+ и СД2- в потреблении энергии (1969 [1492; 3098] против 1870 [1380; 2593] ккал/сут; p=0,4), белка (90,5 [71,5; 130,3] против 81,0 [59,4; 116,0] г/сут; p=0,1), жиров (83,0 [66,7; 144,9] против 78,8 [59,2; 116,4] г/сут; p=0,3), углеводов (220 [156; 312] против 209 [155; 282] г/сут; p=0,9). Выявлена высокая частота потребления мяса и мясных продуктов (1,23 [0,84; 1,73] против 0,96 [0,71; 1,37] раз в сутки, p=0,03), рыбы и морепродуктов (0,37 [0,17; 0,89] против 0,27 [0,13; 0,51] раз в сутки, p=0,01) в группе СД2+ по сравнению с СД2-. При оценке потребления энергии и основных макронутриентов за счет групп продуктов выявлено, что пациенты группы СД2+ по сравнению с группой СД2- потребляли больше за счет группы "мясо и мясные продукты" энергии (289,6 [174,9; 420,3) против 191,9 [148,2; 336,5] ккал/сут, p=0,006), белка (25,8 [17,2; 36,5] против 18,6 [12,6; 29,6] г/сут; p=0,008) и жиров (18,9 [10,8; 31,4] против 13,7 [10,3; 23,6] г/сут; p=0,01). Аналогичный результат наблюдался и в отношении рыбы и морепродуктов и поступления за счет них энергии (59,7 [28,3; 117,3) против 45,2 [20,5; 70,1] ккал/сут, p=0,03), белка (8,14 [6,86; 16,87] против 6,25 [6,74; 10,19] г/сут; p=0,02) и жиров (2,96 [1,45; 6,43] против 1,90 [0,91; 3,75] г/сут, p=0,01).

Заключение. При традиционном анализе фактического питания у пациентов с НАЖБП и СД 2 типа и без него значимых различий не выявлено. Однако структура рациона пациентов значимо различается за счет мяса и мясных продуктов, рыбы и морепродуктов. Выявленные различия могут свидетельствовать о необходимости изменения рекомендаций по диетическому питанию для пациентов с СД 2 типа, а также могут стать основой для разработки инновационных специализированных пищевых продуктов, направленных на улучшение качества питания пациентов и, как следствие, ремиссии основного заболевания.

Ключевые слова: структура питания; пищевые паттерны; сахарный диабет 2 типа; неалкогольная жировая болезнь печени

Неалкогольная жировая болезнь печени (НАЖБП) - наиболее распространенное хроническое заболевание печени в мире. Оно считается метаболически обусловленным и алиментарно-зависимым; ряд исследователей полагают, что НАЖБП относится к проявлениям метаболического синдрома. Учитывая наблюдаемый тренд по распространенности ожирения - состояния, которое тесно ассоциировано с НАЖБП, прогнозируется, что в ближайшие десятилетия среди заболеваний печени НАЖБП будет одной из основных причин заболеваемости и смертности [1].

Считается, что распространенность НАЖБП среди населения развитых стран составляет 20-30%. При этом частота встречаемости заболевания у пациентов с ожирением или сахарным диабетом выше и достигает 75%, при наличии морбидного ожирения может составлять 90-95% [2]. В то же время НАЖБП может выявляться и при нормальной массе тела. Более того, в ряде случаев проявления НАЖБП могут быть и у пациентов с белково-энергетической недостаточностью [3]. Указанные особенности обусловливают существенные различия в данных о распространенности заболевания, с одной стороны, а с другой - требуют применять дифференцированный подход к выбору тактики ведения пациентов с различными формами заболевания и метаболическим статусом [3].

Социальная значимость НАЖБП связана прежде всего с ее высокой распространенностью. Данные ряда исследований свидетельствуют о том, что естественное течение неалкогольного стеатогепатита (НАСГ; одна из двух клинических форм НАЖБП) характеризуется прогрессирующим нарушением функции органа на фоне формирования цирроза печени. Последнее, в свою очередь, существенно увеличивает риски развития рака печени, необходимости проведения трансплантации печени и сопровождается увеличением прямых и непрямых затрат системы здравоохранения [4].

Несмотря на большую распространенность и социальную значимость НАЖБП, высокоэффективных медикаментозных методов лечения заболевания в настоящее время не разработано [5]. Известно, что избыточная калорийность рациона является одной из основных причин возникновения и прогрессирования НАЖБП. Соблюдение диеты может оказывать положительное влияние на течение заболевания [6]. Ограничение энергетической ценности рациона и комплекс мероприятий, направленных на снижение массы тела, способствуют уменьшению выраженности синдрома инсулинорезистентности, который лежит в основе патогенеза НАЖБП [5]. Однако выраженное уменьшение потребления энергии за короткий срок и быстрая потеря массы тела могут приводить к обратному эффекту - активизации цитолиза и прогрессированию фиброза печени [5].

Традиционно исследования в области питания были сосредоточены на отдельных пищевых веществах, хотя люди не употребляют пищевые вещества или пищевые продукты изолированно. Современные исследования показывают, что при традиционной оценке фактического питания с учетом общей калорийности рациона и его распределения по макронутриентам практически невозможно выявить различия между пациентами, страдающими различными клиническими формами одного заболевания, или практически здоровыми лицами, имеющими высокий риск развития алиментарно-зависимых заболеваний. Поэтому в настоящее время эпидемиологические исследования сместились к анализу паттернов питания. Под паттерном питания подразумевают соотношение (совокупность) размера порции и частоты потребления различных пищевых продуктов или их групп, которые лишь частично связаны с содержанием макронутриентов, и это представляет собой отдельный метод изучения питания человека. Так, в частности, средиземноморский паттерн питания может существенно отличаться по калорийности и содержанию макронутриентов в Испании и Италии, но по соотношению частоты потребления групп пищевых продуктов его, безусловно, можно охарактеризовать как "средиземноморский" [7].

Сосредоточение внимания на составе рациона, а не на отдельных пищевых веществах или пищевых продуктах может дать новое представление о роли особенностей питания в генезе алиментарно-зависимых заболеваний, возможность индивидуализации рациона и улучшить разработку рекомендаций по диетическому питанию. Понимание особенностей паттерна питания при конкретном заболевании может дополнительно способствовать эффективности диетотерапии и соблюдению рекомендаций по изменению образа жизни, поскольку изменение рациона наиболее эффективно, когда рекомендуемые пищевые продукты совместимы с существующими моделями потребления пищи пациентами. В связи с этим все большую популярность приобретают другие способы оценки питания, одним из которых является оценка пищевых паттернов. При использовании этого метода оценивается структура потребления продуктов по количеству, частоте и удельному весу каждой группы продуктов в структуре энергетической ценности рациона [8].

Особую важность приобретает оценка состава рациона у пациентов с сахарным диабетом (СД) 2 типа. Оба заболевания имеют общий патогенез: считается, что в его основе может лежать развитие синдрома инсулинорезистентности. Большое количество клинических данных свидетельствует о том, что НАЖБП может предшествовать и/или способствовать развитию СД 2 типа [9]. Ввиду высокого риска присоединения СД 2 типа к НАЖБП представляет интерес детальный анализ состава рациона пациентов с СД 2 типа и без него.

Таким образом, целью данной работы было сравнение особенности питания пациентов с НАЖБП и СД 2 типа и без него.

Материал и методы

В качестве материала исследования были использованы данные обследования 473 пациентов клиники лечебного питания ФГБУН "ФИЦ питания и биотехнологии" с 2021 по 2023 г. Предварительно от всех участников исследования было получено письменное информированное согласие. Исследование было одобрено комитетом по этике ФГБУН "ФИЦ питания и биотехнологии" (выписка из протокола № 5 от 15.06.2021).

Было проведено исследование типа "случай-контроль", в которое включали пациентов обоих полов в возрасте от 18 до 75 лет. Из исследования исключали пациентов с диагностированными хроническими заболеваниями печени: первичный билиарный холангит (n=4), вирусные гепатиты В (n=4) и С (n=4), аутоиммунный гепатит (n=4), алкогольное поражение печени (индекс AUDIT >7 баллов для женщин, 8 для мужчин, n=10). Пациенты были разделены на 2 группы: с НАЖБП и СД 2 типа (группа СД2+, n=89) и с НАЖБП без СД 2 типа (группа СД2-, n=201), из которых были сформированы пары (n=79), неотличимые по полу и возрасту (рис. 1). Размер выборки предварительно не рассчитывали.

Оценку стадии стеатоза и фиброза печени осуществляли при помощи вибрационно контролируемой эластографии печени (VCTE), которую выполняли пациентам натощак по стандартному протоколу в соответствии с рекомендациями производителя при помощи аппарата FibroScan 530 (Echosens, Франция). В зависимости от конституции пациента, использовали датчики M или XL. Плотность печени (liver stiffness measurement - LSM) оценивали по 10 удачным измерениям. Вариабельность LSM оценивали по соотношению интерквартильного размаха (IQR LSM) и медианы LSM (соотношение IQR/Median). Полученные результаты измерений не включали в анализ, если присутствовал по крайней мере один из следующих признаков: <10 удачных измерений, <60% удачных измерений или IQR/Median ≥0,30. Контролируемый параметр затухания ультразвукового сигнала (controlled attenuation parameter - CAP) измеряли при помощи системы VCTE с CAP. Стадии стеатоза по CAP были определены как S1: 248-267; S2: 268-279; S3: ≥280. Интерпретация данных LSM и CAP была основана на данных Tsochatzis [10] и Karlas [11] соответственно. Простой стеатоз был диагностирован на основании отсутствия заболеваний печени другой этиологии, CAP ≥248 дБ/м, эластичность печени <6,5кПа. НАЖБП была диагностирована на основании критериев диагностики Европейской ассоциации по изучению печени (EASL) [5]. СД 2 типа определен на основании общепринятых критериев диагностики [9].

Фактическое питание оценивали с использованием программы Nutrilogic (ООО "Нутрилоджик", РФ, свидетельство о регистрации программы для ЭВМ 2018614588 от 10.04.2018) [12]. Питание оценивали методом анализа частоты потребления пищи за предыдущий 1 мес. С каждым респондентом было проведено 1 интервью. Во время самого исследования интервьюер предлагал оценить потребление 100 сгруппированных позиций пищевых продуктов по отдельности: факт употребления респондентом пищевого продукта за условленный период, частоту употреблений и размер порции. В качестве интервалов частоты потребления были использованы следующие промежутки времени: "никогда", "раз в день", "2-4 раза в неделю", "раз в неделю", "2 раза в месяц", "раз в месяц", "реже чем 1 раз в месяц". Количество потребляемой пищи оценивали в граммах. Для этого были использованы цветные фотографии порций известной массы различных продуктов и блюд, входящих в состав базы данных программы "Нутрилоджик".

Статистическую обработку данных проводили при помощи Statistica 13.0 (StatSoft Inc., США), MS Excel 2010 (Microsoft, США). Проверку данных на нормальность распределения проводили с использованием критерия Лиллиефорса, что показало распределение данных в исследуемой выборке, отличное от нормального. Результаты представлены в виде медианы и межквартильного размаха. Парную статистику рассчитывали при помощи двухвыборочного критерия Вилкоксона. Связь между наличием СД 2 типа и наличием НАСГ, употреблением статинов была оценена при помощи критерия χ². Различия считали статистически значимыми при р<0,05.

Результаты

Общая группа пациентов с НАЖБП в базе данных включала в себя 473 человека. Анализу были доступны данные 16 пациентов с другими заболеваниями печени, данные 10 пациентов с опасным в отношении здоровья печения употреблением алкоголя по вопроснику AUDIT, которые были из дальнейшего анализа исключены (см. рис. 1). В результате отбора были сформированы 79 пар, совпадавших по полу и возрасту, которые различались наличием СД 2 типа.

В табл. 1 представлены антропометрические и биохимические характеристики пациентов 2 групп исследования. Большинство пациентов были женщинами (74,7%).

У пациентов группы СД2+ по сравнению с группой СД2- показатели LSM и CAP были выше (см. табл. 1), что может говорить о том, что среди пациентов группы СД2+ более распространен НАСГ (рис. 2) и выраженный фиброз печени F3-F4 (рис. 3).

Концентрация общего холестерина и липопротеинов низкой плотности в крови пациентов группы СД2+ была ниже, чем у пациентов группы СД2- (см. табл. 1), это может свидетельствовать о том, что среди страдающих СД 2 типа пациентов более распространен прием ингибиторов ГМГ-КоА-редуктазы (рис. 4).

В ходе сравнительной оценки фактического питания значимых различий в потреблении энергии, а также макронутриентов между группами пациентов выявлено не было (табл. 2). Однако при подробном изучении частоты потребления групп пищевых продуктов (табл. 3) отмечается большая частота потребления пациентами с СД 2 типа мяса и мясных продуктов, рыбы и морепродуктов.

С учетом полученных данных представлялось целесообразным провести более детальный анализ потребления пищевых продуктов у пациентов исследованных групп (табл. 4).

На основании проведенного анализа было выявлено, что у пациентов группы СД2+ отмечается большее потребление колбасных изделий, говядины, сала свиного, копченой и соленой рыбы, морских водорослей, молока пониженной жирности, капустных и зеленой фасоли, а также цитрусовых фруктов при значимом отличии в потреблении сахара (см. табл. 4).

В табл. 5 представлена сравнительная характеристика потребления микронутриентов пациентами 2 исследованных групп. При отсутствии различий в потреблении энергии и макронутриентов между сравниваемыми группами, пациенты группы СД2+ потребляли больше витаминов B₁₂, B₆, C, вероятнее всего, за счет мясных продуктов, рыбы и цитрусовых фруктов.

На рис. 5А и Б представлено сравнение потребления энергии (в килокалориях) и белка (в граммах) из различных групп продуктов. Пациенты группы СД2+ получают статистически больше энергии и белка из мяса и рыбы, чем обследованные из группы СД2-. На рис. 5В представлено сравнение потребления жиров (в граммах) из различных групп продуктов. На графике видно, что пациенты группы СД2+ потребляют статистически больше жира из мяса и рыбы по сравнению с пациентами группы СД2-. На рис. 5Г показано сравнение потребления обследованными пациентами углеводов (в граммах) из различных групп продуктов. Пациенты с СД 2 типа потребляют статистически больше углеводов из молочных продуктов и яиц, чем пациенты группы СД2-. Сравнение потребления энергии, белка, жиров и углеводов из других групп продуктов не продемонстрировало статистически значимых различий.

Обсуждение

Наше исследование - первое в России, в котором были изучены паттерны питания, структура рациона и потребление витаминов у пациентов с НАЖБП с наличием СД 2 типа и без него. Похожие единичные исследования опубликованы в других странах [13]. Сложность в организации подобных исследований состоит в том, что верификация НАЖБП, особенно ее различных клинических форм, затруднена, так как требует применения либо биопсии печени, либо достаточно сложных методов медицинской визуализации, таких как МРТ (MRI-PDIFF) или VCTE с CAP. Второй проблемой в выполнении подобных исследований является отсутствие больших баз данных пациентов с НАЖБП, которые бы включали не только верификацию диагноза, но и тщательную оценку фактического питания, проведенную профессиональным диетологом, а не самостоятельно пациентами. Мы располагаем подобной базой данных, из которой нам удалось подобрать совпадающие по возрасту и полу пары пациентов с НАЖБП с СД 2 типа и без него.

Как и ожидалось, традиционный анализ фактического питания не выявил различий по калорийности рациона, а также потреблению макронутриентов (см. табл. 2), которые традиционно рассматриваются при исследовании особенностей питания. Связано это с тем, что пищевые привычки, традиции питания в целом близки для лиц одной возрастной группы и пола, с другой стороны, это демонстрирует слабое влияние на данные показатели рекомендаций по питанию, в частности для пациентов с СД 2 типа, которые, безусловно, были им даны лечащими врачами. Однако при подробном изучении паттернов питания были выявлены существенные различия. Основным источником энергии для обеих групп пациентов оказались пищевые продукты, входящие в группу "молоко и яйца". И хотя в целом по группе продуктов различий в потреблении не было найдено, потребление молока с жирностью ниже 2,5% было выше в группе СД2+, при этом потребление молочных продуктов с куда более высокой жирностью, таких как сметана и сливочное масло, не различалось (см. табл. 4). Очевидно, что данное различие обусловлено не соблюдением рекомендаций по диетическому питанию, полученных пациентами, а, скорее, более низкой стоимостью молока с меньшей жирностью. Одним из трех основных источников энергии у пациентов обеих групп были пищевые продукты, входящие в группу "хлеб и мучные изделия", на которые приходилось около 250 ккал/сут (см. рис. 5А). Пациенты группы СД2+ статистически значимо больше потребляли энергии за счет пищевых продуктов, входящих в группы "мясо и мясные продукты", а также "рыба и морепродукты" (см. рис. 5А). При детальном анализе оказалось, что они потребляли больше свиного сала, в 1,5 раза больше колбасных изделий и в 2 раза больше говядины; копченой, соленой, вяленой рыбы и рыбных консервов (см. табл. 4). Таким образом, пациенты из группы СД2+ возмещают привычную для них калорийность рациона, уменьшенную в результате ограничения потребления сахара и простых углеводов, увеличением потребления животных жиров из переработанных мясных продуктов и копченых или консервированных рыбных продуктов.

Относительно источников углеводов для обеих групп пациентов основными в порядке убывания оказались "хлеб и мучные изделия", "фрукты", "каши и макароны" (см. рис. 5Г). Интересно, что картофель не являлся значимым источником углеводов для пациентов обеих групп, на него приходилось менее 10% всего потребления углеводов.

При анализе фактического питания были выявлены различия между группами в потреблении микронутриентов (см. табл. 5), которые также могут быть объяснены различиями в паттернах питания. Так, большее потребление ретинола и кобаламина пациентами группы СД2+ объяснимо, учитывая избыточное потребление мясных продуктов, рыбных консервов и соленой, копченой и вяленой рыбы. Увеличение потребления витамина С в этой же группе пациентов обусловлено большим потреблением ими цитрусовых и белокочанной капусты.

Исключительно важной находкой в нашем исследовании стало то, что у пациентов группы СД2+ показатели плотности печени были достоверно выше, чем в группе СД2- (см. табл. 1), что связано с большей распространенностью НАСГ, который встречался в 2,5 раза чаще у пациентов с СД 2 типа (см. рис. 2). Высокая распространенность фиброза печени, наблюдаемая у пациентов данной группы, вызывает особую тревогу, поскольку его наличие связано с более высоким риском цирроза печени и смертности от всех причин [14, 15]. Помимо этого, данные исследований показывают, что ожирение и неудовлетворительный контроль гликемии были независимыми предикторами увеличения плотности печени. Эта информация была бы полезна для выявления лиц с нарушениями гликемии и высоким риском прогрессирования фиброза печени. Что касается стеатоза, то третья стадия стеатоза печени встречалась достоверно чаще у пациентов с СД 2 типа (см. табл. 1). Таким образом, можно заключить, что для пациентов с СД 2 типа характерны более выраженный стеатоз, а также фиброз печени, повышенный риск НАСГ и, вероятно, связанные с ним риски осложнений и снижения продолжительности жизни. Объяснением этим различиям могут служить как недостаточный контроль гликемии, так и более высокое потребление животных жиров - известного фактора риска НАСГ. Контроль гликемии подразумевает, помимо соответствующего медикаментозного лечения, соответствующую диету. Однако, как показано нами, основным источником углеводов для пациентов этой группы остаются хлебобулочные изделия.

Проведенный нами анализ показал весьма посредственные результаты рекомендаций по диетическому питанию, полученных пациентами с СД 2 типа, единственные следы этих рекомендаций мы обнаружили в снижении потребления сахара и увеличении потребления молока с низкой жирностью, а также, возможно, в увеличении потребления цитрусовых. При этом пациенты возмещают утраченные вследствие этих ограничений калории увеличением потребления животных жиров, что неблагоприятно сказывается на состоянии жирового обмена и, как следствие, на состоянии печени. Решение данной проблемы лежит не столько в разработке новых диет, сколько в создании новых пищевых продуктов, которые могут не только легко вписаться в существующий паттерн питания у данных пациентов, но и обеспечить их совершенно другими пищевыми веществами. Первой группой таких пищевых продуктов могли бы стать сосиски, сардельки, колбасные изделия, в которых животные белки были бы заменены на растительные, а жир был бы представлен полиненасыщенными жирными кислотами. Следует отметить, что с технологической точки зрения эта задача нетривиальна ввиду того, что требует работы над текстурой растительного белка, разработки соответствующих ароматизаторов, так как продукт может быть вписан в паттерн питания только в случае его максимального соответствия органолептическим показателям типичного пищевого продукта. Второй группой продуктов являются хлебобулочные изделия. Хотя на рынке существует масса продуктов для диабетиков, в частности хлеб, задача состоит не просто в том, чтобы снизить в нем содержание простых углеводов, а, скорее, сохранить или увеличить в нем содержание белка и растворимых пищевых волокон. Третьей группой могут стать пищевые продукты, которые позволят таргетно скорректировать выраженное изменение паттерна питания, которое не удается исправить изменением химического состава и технологии традиционных пищевых продуктов. Например, это могут быть безалкогольные напитки, не содержащие простых углеводов, но обогащенные витаминами и растворимыми пищевыми волокнами.

Ограничением исследования является отсутствие расчета объема требуемой выборки пациентов, однако тщательный отбор пациентов в группы с верификацией клинической формы НАЖБП и дизайн парного исследования позволил существенно снизить влияние возраста и пола на найденные в процессе исследования различия.

Заключение

Таким образом, результаты исследования свидетельствуют о том, что особенности питания пациентов с НАЖБП и СД 2 типа и без него имеют значимые различия. У пациентов с СД 2 типа отмечается большее потребление колбасных изделий, говядины, сала свиного, копченой и соленой рыбы, морских водорослей, молока пониженной жирности, капустных и зеленой фасоли, а также цитрусовых фруктов. Выявленные данные могут стать основой для разработки инновационных специализированных пищевых продуктов, направленных на улучшение качества питания пациентов и, как следствие, ремиссии основного заболевания.

Литература

1. Younossi Z.M., Golabi P., Paik J.M., Henry A., Van Dongen C., Henry L. The global epidemiology of nonalcoholic fatty liver disease (NAFLD) and nonalcoholic steatohepatitis (NASH): a systematic review // Hepatology. 2023. Vol. 77, N 4. P. 1335-1347. DOI: https://doi.org/10.1097/HEP.0000000000000004

2. Vernon G., Baranova A., Younossi Z.M. Systematic review: the epidemiology and natural history of non-alcoholic fatty liver disease and non-alcoholic steatohepatitis in adults // Aliment. Pharmacol. Ther. 2011. Vol. 34. Р. 274-285. DOI: https://doi.org/10.1111/j.1365-2036.2011.04724.x

3. Sato-Espinoza K., Chotiprasidhi P., Huaman M.R., Díaz-Ferrer J. Update in lean metabolic dysfunction-associated steatotic liver disease // World J. Hepatol. 2024. Vol. 16, N 3. P. 452-464. DOI: https://doi.org/10.4254/wjh.v16.i3.452

4. Witkowski M., Moreno S.I., Fernandes J., Johansen P., Augusto M., Nair S. The economic burden of non-alcoholic steatohepatitis: a systematic review // Pharmacoeconomics. 2022. Vol. 40, N 8. P. 751-776. DOI: https://doi.org/10.1007/s40273-022-01140-y

5. European Association for the Study of the Liver (EASL). Electronic address: easloffice@easloffice.eu; European Association for the Study of Diabetes (EASD); European Association for the Study of Obesity (EASO); European Association for the Study of the Liver (EASL). EASL-EASD-EASO Clinical Practice Guidelines on the management of metabolic dysfunction-associated steatotic liver disease (MASLD) // J. Hepatol. 2024. Jun 5. Article ID S0168-8278(24)00329-5. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jhep.2024.04.031

6. Sasunova A., Morozov S., Isakov V. Randomized trial to assess safety and efficacy of personalized isocalorie and lowcalorie diets in non-alcoholic steatohepatitis // Turk. J. Gastroenterol. 2019. Vol. 30, N 3. Suppl. P. S175. DOI: https://doi.org/10.5152/tjg.2019.050919

7. Davis C., Bryan J., Hodgson J., Murphy K. Definition of the Mediterranean diet; a literature review // Nutrients. 2015. Vol. 7, N 11. P. 9139-9153. DOI: https://doi.org/10.3390/nu711545/9

8. Tucker K.L. Dietary patterns, approaches, and multicultural perspective // Appl. Physiol. Nutr. Metab. 2010. Vol. 35, N 2. P. 211-218. DOI: https://doi.org/10.1139/H10-01

9. Дедов И.И., Шестакова М.В., Майоров А.Ю., Мокрышева Н.Г., Андреева Е.Н., Безлепкина О.Б. и др. Алгоритмы специализированной медицинской помощи больным сахарным диабетом / под ред. И.И. Дедова, М.В. Шестаковой, А.Ю. Майорова. 11-й вып. // Сахарный диабет. 2023. Т. 26, № 2S. С. 1-157. DOI: https://doi.org/10.14341/DM13042

10. Tsochatzis E.A., Gurusamy K.S., Ntaoula S., Cholongitas E., Davidson B.R., Burroughs A.K. Elastography for the diagnosis of severity of fibrosis in chronic liver disease: a meta-analysis of diagnostic accuracy // J. Hepatol. 2011. Vol. 54, N 4. P. 650-659. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jhep.2010.07.033

11. Karlas T., Petroff D., Sasso M., Fan J. G., Mi Y. Q., de Lédinghen V. et al. Individual patient data meta-analysis of controlled attenuation parameter (CAP) technology for assessing steatosis // J. Hepatol. 2017. Vol. 66, N 5. P. 1022-1030. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jhep.2016.12.022

12. Дубцов Г.Г. Заключение об эффективности научно-технической разработки "Метод анализа характера питания человека в домашних условиях и фактического химического состава диетологических рационов, генерированных с использованием сервиса Nutrilogic" (утв. Ю.В. Бабиным). Москва : МГУПП, 2018. URL: https://nutrilogic.ru/f/2020-02/zaklyuchenie.pdf?08f53d6231 (дата обращения: 15.06.2024).

13. Liu Z., Huang H., Xie J., Xu, C. Dietary patterns and long-term outcomes in patients with NAFLD: a prospective analysis of 128,695 UK biobank participants // Nutrients. 2023. Vol. 15, N 2. P. 271. DOI: https://doi.org/10.3390/nu15020271

14. Mitra S., De A., Chowdhury A. Epidemiology of non-alcoholic and alcoholic fatty liver diseases // Transl. Gastroenterol. Hepatol. 2020. Vol. 5. P. 16. DOI: https://doi.org/10.21037/tgh.2019.09.0

15. Ciardullo S., Grassi G., Mancia G., Perseghin G. Nonalcoholic fatty liver disease and risk of incident hypertension: a systematic review and meta-analysis // Eur. J. Gastroenterol. Hepatol. 2022. Vol. 34, N 4. P. 365-371. DOI: https://doi.org/10.1097/MEG.0000000000002299

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)