Анализ фактического питания детей и подростков России в возрасте от 3 до 19 лет

• Мартинчик Арсений Николаевич
• Батурин Александр Константинович
• Кешабянц Эвелина Эдуардовна
• Фатьянова Людмила Николаевна
• Семенова Ярослава Алексеевна
• Базарова Лолита Бафоевна
• Устинова Юлия Вадимовна

Резюме

Проанализированы результаты выборочного обследования рациона питания детей и подростков в возрасте 3-19 лет, проведенного Росстатом на выборке 45 тыс. домохозяйств во всех субъектах РФ в 2013 г. Фактическое потребление пищи изучали методом 24-часового воспроизведения питания. Анализируемая выборка включала 34 637 записей. Распределение выборки детей по месту проживания (город, село) и по федеральным округам носило репрезентатив­ный характер. Величины среднесуточного потребления энергии и пищевых веществ сравнивали с Нормами физиологических потребностей (НФП) 2008 г., принятыми в России, или рекомендациями Всемирной организации здравоох­ранения (% добавленного сахара и количество добавленной соли). Средние вели­чины потребления энергии у детей близки к НФП для соответствующего пола и возраста, хотя несколько ниже норм, что характерно для данных, получаемых методом 24-часового воспроизведения питания. Отчетливо выявляется зави­симость потребления энергии от возраста, а также от пола в группах старше 11 лет. Средние величины потребления пищевых веществ в большинстве случаев несколько ниже НФП и изменяются в зависимости от пола и возраста анало­гично изменениям величин потребления энергии. Полученные данные позволяют заключить, что основные нарушения питания детской популяции 3-19 лет заключаются в избыточном потреблении общего жира, насыщенных жирных кислот, добавленного сахара и поваренной соли в сочетании с недостаточностью кальция и железа. Потребление белка и жира в процентах от калорийнос­ти рациона детей всех возрастов прямо зависит от величины среднедушевого дохода в семье, тогда как потребление общих углеводов и добавленного сахара снижается при его увеличении. Результаты анализа потребления макронутриентов свидетельствуют о существенном влиянии социально-экономических факторов на характер питания детей, что подтверждает данные, полученные нами в начале 1990-х гг.

Ключевые слова:дети, фактическое питание, потребление нутриентов, жиры, добавленный сахар, добавленная соль, социально-экономический статус

Правильное здоровое питание детей и подростков имеет медицинское значение не только как фактор сохранения здоровья и развития ребенка, но и как фак­тор, определяющий здоровье будущих поколений. Орга­низм ребенка отличается от взрослого бурным ростом и развитием, формированием органов и систем, увели­чением мышечной массы, что определяет высокую по­требность в пищевых веществах и энергии. Для питания детей и подростков имеет значение как проблема его недостаточности, в первую очередь общее недоедание или дефицит микронутриентов, так и надвигающая­ся "эпидемия" ожирения, характерная для развитых стран.

Исследования фактического питания детей во всем мире встречаются существенно реже, чем исследо­вания питания других возрастных групп населения. Это тем более справедливо для России, где широко­масштабное изучение характера питания и пищевого статуса населения началось лишь в начале 1990-х гг. Нами впервые был проведен анализ результатов круп­ных эпидемиологических исследований питания и пище­вого статуса детей и подростков России по материалам Российского мониторинга социально-экономического положения и состояния здоровья населения РФ (RLMS) [1, 2], а также по материалам исследования, организо­ванного Европейским бюро Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) [3]. Особое внимание уделяли выявлению риска недостаточности питания в связи с со­циально-экономическими реформами начала 1990-х гг. Была выявлена зависимость фактического потребления и антропометрических параметров пищевого статуса детей от социально-экономического положения семьи, в частности от уровня ее доходов [4].

Проведенные в последние годы исследования вы­явили дефицит некоторых витаминов и минеральных веществ [5, 6].

Важно отметить данные, свидетельствующие о росте распространенности избыточной массы тела и ожирения у детей различного возраста, особенно в возрастной группе 17 лет [7, 8], а также у взрослого населения [9].

Цель данного исследования - анализ фактического питания детей и подростков России в возрасте от 3 до 19 лет и выявление значимых проблем и нарушений пот­ребления пищевых веществ и энергии у этой категории детского населения.

Материал и методы

В работе использованы материалы выборочного об­следования рациона питания, проведенного Росстатом на выборке 45 тыс. домохозяйств во всех субъектах РФ в 2013 г. [10]. Разработка методологии сбора и анализа полученных данных проведена ФГБУН "ФИЦ питания и биотехнологии". Выборочное наблюдение рациона питания населения во всех субъектах РФ осуществля­лось на основе опроса всех членов домашних хозяйств, в том числе всех детей.

Фактическое потребление пищи у всех детей, про­живающих в отобранных домохозяйствах, изучали ме­тодом 24-часового воспроизведения питания [11, 12]. Опросы респондентов проводили специально обучен­ные интервьюеры. Оценку фактического потребления пищи детьми в возрасте 3-7 лет проводили со слов матери или других взрослых, ухаживающих за де­тьми. Опрос детей 7-10-летнего возраста проводили с участием взрослых, а детей старше 10-летнего воз­раста опрашивали лично. Количество потребляемой пищи оценивали с помощью альбома порций продуктов и блюд, содержащего фотографии различной величины порций наиболее часто употребляемой пищи [13].

Выборочное наблюдение рациона питания населе­ния проводили в 2 этапа - в апреле и сентябре 2013 г. Поскольку не все дети, участвовавшие в исследовании на первом этапе, повторили исследование во втором, а между двумя этапами проходило около 5 мес, и за этот период часть детей переходила в другие, более старшие возрастные группы, при анализе не выделяли резуль­таты отдельно по этапам, а объединили все данные в один пул. Следует подчеркнуть, что для каждого этапа обследования был рассчитан актуальный возраст детей, который они имели в момент обследования. Таким обра­зом, при указании объема выборки использовано число записей по питанию, полученных за 2 этапа. Предвари­тельный анализ среднедушевых данных по потребле­нию пищевых веществ и энергии не выявил каких-либо существенных различий между двумя этапами.

Обработку первичного материала, расчеты и преоб­разования данных, а также статистическую обработку проводили с помощью программы IBM SPSS Statistics v.20,0, в которой был специально написан алгоритм (синтакс) расчетов, анализа индивидуального потреб­ления пищевых продуктов и конвертирования данных о потреблении пищи в величины потребления энергии и пищевых веществ.

Результаты и обсуждение

Характеристика выборки исследования

Анализируемая выборка детей 3-19 лет включала 34 637 записей результатов проведенного обследова­ния. Для анализа было выбрано разделение по возраст­ным группам в зависимости от установленных в России норм физиологических потребностей (НФП) в энергии и пищевых веществах для детей и подростков [14]. Таким образом, были сформированы группы 3-7, 7-11, 11-14 и 14-19 лет. Распределение по половому признаку внутри выборки носило равномерный характер с не­большим превалированием мужского пола - 51,5% про­тив 48,5% женского (табл. 1). Доля городских жителей составила 67,1%, сельских - 32,9%, что коррелирует с официальными данными государственной статистики по числу городских и сельских жителей на террито­рии России (74,1 и 25,9% соответственно). Распреде­ление выборки по субъектам РФ также носило ре­презентативный характер и отражало статистическое распространение населения по всей стране с количест­венным доминированием в Центральном федеральном округе - 20,1% респондентов [10].

Фактическое потребление пищевых веществ

Совокупные результаты среднесуточного потребления энергии и пищевых веществ у детей по всем возрастным группам в сравнении с соответствующими НФП пред­ставлены в табл. 2. Значения суточного потребления насыщенных жирных кислот (НЖК), добавленного са­хара и поваренной соли сравнивали с рекомендуемыми величинами, предложенными ВОЗ [15, 16].

Было также проанализировано процентильное рас­пределение величин потребления энергии и ряда крити­чески значимых с точки зрения здоровья детей макро-и микронутриентов, таких как общий жир, насыщен­ные жирные кислоты, добавленная соль, добавленный сахар, пищевые волокна, кальций, железо (табл. 3). Для анализа процентильного распределения потребления были выбраны более дробные возрастные группы, так как потребление тех или иных пищевых веществ су­щественно зависит от возраста детей, и это оказывает влияние на характер распределения.

Согласно полученным результатам (см. табл. 2), сред­ние величины поступления энергии с пищей близки к НФП для соответствующего пола и возраста. Данные, представленные в табл. 2 и 3, отчетливо демонстри­руют зависимость потребления энергии от возраста, а также от пола в группах детей старше 11 лет. Сред­ние величины потребления пищевых веществ в боль­шинстве случаев несколько ниже НФП и изменяются аналогично энергии. Следует подчеркнуть, что метод 24-часового воспроизведения питания недооценивает общее потребление энергии и пищевых веществ, что признано в мировой литературе [17, 18]. Кроме того, при использовании широкого диапазона возрастных групп не исключено влияние возрастного распреде­ления детей.

По результатам анализа средних величин потребле­ния энергии и макронутриентов серьезных проблем, связанных с белково-энергетической недостаточностью рационов детей в возрасте 3-19 лет, не выявлено.

Однако отчетливо выявляются проблемы нарушения структуры потребления энергии. Во-первых, обращают на себя внимание высокие величины потребления об­щего жира у детей старших возрастов (11-19 лет) - 34-35% от общей калорийности рациона. При этом среднее содержание НЖК в этих группах составляет 14% от энергии рациона при рекомендуемом менее 10%.

Во-вторых, доля добавленного сахара во всех воз­растных группах существенно превышает рекоменду­емые величины (менее 10% калорийности), составляя в среднем 13-14% от общей калорийности рационов. Доля добавленного сахара в потреблении энергии выше у девочек по сравнению с мальчиками, различия статис­тически значимы (р<0,01) в обеих возрастных группах. Доля добавленного сахара в доле (в %) общей калорий­ности рациона снижается с возрастом детей.

Исследование процентильного распределения (см. табл. 3) показывает, что потребление энергии ха­рактеризуется широким диапазоном значений и высо­ким стандартным отклонением. Величины потребления энергии в диапазоне 50-75-го процентилей соответс­твуют НФП. С увеличением возраста детей нормам соот­ветствует 75-й процентиль потребления энергии.

Если оценивать удельный вес детей, потреблявших энергии больше НФП, в целом более частое избыточное потребление энергии характерно для детей дошколь­ного и младшего школьного возрастов.

Также следует отметить, что не менее половины детей всех возрастов потребляют более 30% жира по кало­рийности (см. табл. 3). При этом по мере взросления доля жира в калорийности возрастает, и в подростковом возрасте (14-19 лет) уже 25-й процентиль у юношей достигает 30% жира от общей энергетической ценности рациона.

Содержание НЖК в рационе не соответствует принци­пам сбалансированного питания. Согласно рекоменда­циям ВОЗ, вклад НЖК в суточную калорийность не дол­жен превышать 10% [19]. Содержание НЖК в рационе 90% и более детей превышает 10% общей калорийности рациона (табл. 4).

В отличие от общего жира и НЖК общее потребление углеводов находится на уровне НФП или несколько ниже (см. табл. 2). В то же время содержание добавленных сахаров в рационах 61-74% детей превышает 10% от общей энергии рациона, а у 3-4% детей оно превышает 25% от суточной калорийности рациона (см. табл. 4). Квота добавленного сахара несколько ниже у детей старших возрастных групп 11-19 лет по сравнению с детьми 4-11 лет.

Была проанализирована зависимость потребления энергии и макронутриентов детьми от уровня средне­душевого дохода семьи. Из данных, представленных на рис. 1, следует, что среднесуточное потребление энергии у детей увеличивается с ростом дохода семьи. Различия в калорийности рационов детей из семей в 1-м и 5-м квинтилях дохода статистически значимы (р<0,01). Учитывая эту зависимость, потребление макронутриентов в зависимости от дохода оценивали с корректировкой по величине потребления энергии. Это достигается при представлении квоты макронутриентов в % от общей калорийности рациона.

Как следует из данных, представленных на рис. 2 и 3, потребление белка и жира в % от калорийности рациона детей всех возрастов прямо зависит от величины среднедушевого дохода. В то же время потребление общих углеводов и добавленного сахара снижается (рис. 4 и 5). Такие результаты позволяют предположить положи­тельное влияние пропаганды уменьшения потребления сахара. В то же время увеличение потребления белка и жира в более обеспеченных семьях, вероятно, может быть обусловлено высоким потреблением высокобелко­вой пищи животного происхождения.

Результаты анализа потребления макронутриентов свидетельствуют о существенном влиянии социально-экономических факторов на характер питания детей, что подтверждают данные, полученные нами в начале 1990-х гг. [20].

Анализ потребления добавленной поваренной соли детьми показал значительное превышение рекомендуе­мых величин в рационах детей всех групп (см. табл. 3). Уже в возрасте 3-7 лет около 50% детей потребляют соли больше, чем рекомендовано ВОЗ для взрослого населения (см. табл. 3). В более старших группах не менее половины детей потребляют более 5 г соли в сутки.

Таким образом, результаты исследования с очевид­ностью показывают, что по макронутриентному составу рационы анализируемой группы детей не соответс­твуют принципам сбалансированного питания: наблю­дается избыточное потребление жиров, насыщенных жирных кислот, добавленного сахара, а также добав­ленной соли - т.е. пищевых веществ, играющих роль факторов риска развития основных неинфекционных заболеваний (сердечно-сосудистых, онкологических, сахарного диабета и др.).

Потребление с пищей некоторых витаминов пред­ставлено в табл. 2. Средние величины суточного по­требления витаминов А (в ретиноловых эквивалентах) и С близки к НФП. Следует, однако, иметь в виду, что потребление витамина С представлено без учета потерь при кулинарной обработке пищи. Среднесуточные ве­личины потребления витаминов В₁ и В₂ ниже НФП. При сравнении величин среднесуточного потребления ви­таминов с НФП необходимо иметь в виду, что, согласно принципам разработки НФП, они соответствуют величи­нам, удовлетворяющим потребность не менее 97,5% лиц данной группы населения. Таким образом, средние ве­личины потребления витаминов без учета потребления витаминосодержащих комплексов априори будут ниже НФП. В этом заключаются трудности в оценке адек­ватности величин потребления витаминов в сравнении с НФП. Вместе с тем средние величины потребления ви­таминов у детей исследованных нами возрастных групп находятся в диапазоне физиологической потребности в витаминах [14].

При анализе потребления минеральных веществ об­ращает внимание недостаточное потребление кальция во всех возрастных группах детей. Наибольшие откло­нения от норм физиологических потребностей наблю­даются у детей в старшей возрастной группе 14-19 лет, особенно у девочек (см. табл. 3).

Отдельно следует отметить величины потребления железа. Наибольшая степень недостаточного поступ­ления с пищей данного микронутриента наблюдается у девочек в возрасте 14-19 лет. Согласно полученным результатам, лишь 75-й процентиль величины потреб­ления приближается к НФП в железе у девочек этой возрастной группы.

Таким образом, в потреблении микронутриентов вы­явлены проблемы, выражающиеся в дефиците важней­ших минеральных веществ - кальция и железа, необ­ходимых для нормального физического и умственного развития детей.

Проведенный анализ фактического потребления энергии и пищевых веществ однозначно свидетельст­вует о существенных изменениях фактического пита­ния детей в 2013 г. по сравнению с первой половиной 1990-х гг. [1-4]. В структуре потребляемой энергии фактического рациона питании детей России 2013 г. выявлены признаки так называемого богатого питания, заключающиеся в высокой квоте в рационах детей раз­личных возрастных групп белка, общего жира, НЖК. К этому следует добавить высокие уровни потребле­ния поваренной соли. Так же как в 1990-е гг. [4, 20], на структуру потребления энергии влияет уровень до­хода семьи: с увеличением дохода увеличивается квота белка и общего жира в суточной калорийности рационов питания.

Основные нарушения питания детской популяции 3-19 лет, выражающиеся в избыточном потреблении жиров, НЖК, добавленного сахара и поваренной соли в сочетании с недостаточным потреблением кальция и железа, могут стать факторами риска нарушения роста и развития детей, а также быть предикторами развития патологических состояний и заболеваний во взрослой жизни.

Литература

1. Мартинчик А.Н., Батурин А.К., Баева В.С., Пескова Е.В. и др. Особенности фактического питания детей и подростков России в середине 90-х годов // Рос. педиатр. журн. 1998. № 6. C. 48-52.

2. Мартинчик А.Н., Батурин А.К., Зохури Н. Фактическое потреб­ление энергии и основных пищевых веществ детьми и подрос­тками России в середине 90-х // Профилактика заболеваний и укрепление здоровья. 1998. № 3. C. 15-21.

3. Martintchik A.N., Baturin A.K., Helsing E. Nutrition monitoring of Russian school children in period of economic change: a WHO multicenter survey, 1992-1995 // Am. J. Clin. Nutr. 1997. Vol. 65, N 4, suppl. P. 1215-1219.

4. Батурин А.К., Зинин В.Г., Тутельян В.А. и др. Питание и здоровье в бедных семьях. М. : Просвещение, 2002. 304 с.

5. Вржесинская О.А., Коденцова В.М., Сафронова А.И. и др. Оценка обеспеченности витаминами детей дошкольного возраста неин-вазивными методами // Педиатрия. 2016. № 3. С. 119-124.

6. Захарова И.Н., Творогова Т.М., Громова О.А., Евсеева Е.А. и др. Недостаточность витамина D у подростков: результаты кругло­годичного скрининга в Москве // Педиатр. фармакология. 2015. Т. 12, № 5. С. 528-531.

7. Тутельян В.А., Батурин А.К., Конь И.Я., Мартинчик А.Н. и др. Распространенность ожирения и избыточной массы тела среди детского населения РФ: мультицентровое исследование // Педи­атрия. 2014. Т. 93, № 5. C. 28-31.

8. Мартинчик А.Н., Батурин А.К., Кешабянц Э.Э., Пескова Е.В. Рет­роспективная оценка антропометрических показателей детей России в 1994-2012 гг. по новым стандартам ВОЗ // Педиатрия. 2015. Т. 94, № 1. С. 156-160.

9. Мартинчик А.Н., Батурин А.К., Кешабянц Э.Э., Пескова Е.В. Гендерные и возрастные особенности и тенденции распростра­нения ожирения среди взрослого населения России в 1994­2012 гг. // Вопр. питания. 2015. Т. 84, № 3. С. 50-57.

10. Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики. URL: http://www.gks.ru/

11. Методические рекомендации по оценке количества потребля­емой пищи методом 24-часового (суточного) воспроизведения питания. Утв. Зам. Главного государственного санитарного врача Российской Федерации, № С1-19/14-17 от 26 февраля 1996 г.

12. Сорвачева Т.Н., Мартинчик А.Н., Пырьева Е.А. Комплексная оценка фактического питания и пищевого статуса детей и под­ростков. М., 2014.

13. Мартинчик А.Н., Батурин А.К., Баева В.С. и др. Альбом порций продуктов и блюд. М. : Институт питания РАМН, 1995. 64 с.

14. Нормы физиологических потребностей в энергии и пищевых веществах для различных групп населения Российской Феде­рации. Методические рекомендации МР 2.3.1.2432-08.

15. Руководство по потреблению сахаров взрослыми и детьми. Резюме. ВОЗ, 2015. 11 с. (доступно на сайте ВОЗ www.who.int).

16. Руководство. Потребление натрия для взрослых и детей. Резю­ме. ВОЗ, 2013. 7 с. (доступно на сайте ВОЗ www.who.int).

17. Vermorel M., Lazzer S., Bitar A., Ribeyre J. et al. Contributing factors and variability of energy expenditure in non-obese, obese, and post-obese adolescents // Reprod. Nutr. Develop. 2005. Vol. 45, N 2. P. 129-142.

18. Scagliusi F.B., Ferriolli E., Lancha A.H.Jr. Underreporting of energy intake in developing nations // Nutr. Rev. 2006. Vol. 64, N 7 Pt 1. P. 319-330.

19. Diet, nutrition and the prevention of chronic diseases: report of a Joint WHO/FAO Expert Consultation. Geneva : World Health Organization, 2003 (WHO Technical Report Series, No. 916).

20. Мартинчик А.Н., Батурин А.К., Трофименко Л.С., Баева В.С. и др. Социальные факторы, определяющие характер питания школьников Москвы в 1992-1995 гг. // Рос. педиатр. журн. 1998. № 4. С. 39-44.