Интерес к изучению проблем, связанных с реакцией макроорганизма на длительные физические нагрузки, приводящие к истощению адаптационных механизмов, связан с активацией или угнетением биохимических процессов, в том числе производством свободных радикалов, запуском механизмов окислительного стресса [1, 2]. Любая система организма может быть подвергнута окислительному стрессу: дыхательная система (вследствие воздействия большого количества экзогенного кислорода), мозг (высокая метаболическая активность при низком уровне эндогенных антиоксидантов), система кровообращения (из-за постоянного колебания уровней кислорода и оксида азота) и репродуктивная система (высокая метаболическая активность половых клеток). Тяжелая физическая нагрузка включает ряд совокупных патогенетических процессов: окислительный стресс, дисбаланс клеточных факторов врожденного и адаптивного иммунитета. Метаболические нарушения, образующиеся de novo, приводят к выработке активных форм кислорода (АФК), которые вступают в реакцию с биологически активными молекулами ДНК и РНК, вызывая их окислительное повреждение.
В иммунных реакциях, задействованных в патогенезе окислительного стресса, доказана роль нейтрофильных гранулоцитов, макрофагов, лимфоцитов Th1/Th2 типа [3]. АФК, провоспалительные цитокины: интерлейкин (ИЛ) -1, -8; интерферон γ (ИФН-γ) действуют как сигнальные мессенджеры, опосредуя процесс восстановления мышц после интенсивных тренировок или тяжелой физической работы [4]. Мононуклеарные фагоциты, принимая активное участие в иммунном ответе, являются "удобной" моделью для проведения исследований по анализу последствий окислительного стресса in vitro в связи с их многочисленностью и пластичностью [5]. Учитывая чувствительность макрофагов в отношении АФК, их использование в качестве "моделей для скрининга" может обеспечить валидные результаты в экспериментальных исследованиях [5]. В этой связи актуальным является изучение влияния куркумина на антиоксидантную активность перитонеальной жидкости, проведенное B. Joe и B.R. Lokesh, в котором показано, что 10 мкмоль куркумина на 1 мл биологической жидкости статистически значимо снижает уровень АФК в перитонеальных макрофагах крыс, выполняющих работу с утомлением [6]. Данное исследование являлось доклиническим и используемое авторами количество (10 мкмоль) не соответствует таковому при использовании куркумина в пищевой продукции.
Для ликвидации последствий окислительного стресса и дисфункций иммунной системы на сегодняшний день используется ряд лекарственных препаратов, биологически активных добавок, физиотерапевтических воздействий. Эффективность и безопасность многих из них находится в стадии изучения.
Последние несколько лет внимание исследователей направлено на изучение продуктов, полученных путем переработки растения куркума длинная (Curcuma longa). Содержащиеся в ее корнях полифенолы - куркумино-иды - оказались эффективными в восстановлении некоторых показателей окислительного стресса, что нашло отражение в ряде работ, анализ которых приведен в данном обзоре. Анализ справочных материалов позволил дать следующее определение куркуме длинной - это эфирномасличное растение, относящееся к семейству имбирных (Zingiberaceae). Куркума долгое время использовалась в кулинарии, после детального анализа химического состава вызвала большой интерес из-за содержания биологически активных компонентов - куркуминоидов (куркумина, деметоксикуркумина и бисдеметоксикуркумина). В пользу продукта говорит и его подтвержденная безопасность. Согласно данным Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA), куркуминоиды считаются не только безопасными [7], но и веществами с противовоспалительной, противодиабетической, онкопротекторной и противовозрастной активностью [8, 9].
Физические нагрузки, окислительный стресс, иммунные нарушения
Иммунологические эффекты, которые проявляются при регулярных умеренных тренировках, полезны для здоровья и не влияют на процессы липопероксидации. Но интенсивные упражнения приводят к усилению окислительного стресса и иммунным нарушениям [10]. Исследованиями подтверждена связь метаболических нарушений, возникающих вследствие тяжелых физических нагрузок и окислительного стресса [11]. Окислительный стресс, приводящий к дисбалансу между окислительной и антиоксидантной системами клеток и тканей, является результатом перепроизводства свободных радикалов, приводящего к модификации структуры клеточных белков и липидов, что способствует нарушению процессов клеточного деления, программированной гибели путем апоптоза, снижению рецепции к эпителиоцитам и клеткам, реализующим антимикробную защиту. Данный процесс нарушает синтез таких макроэргических соединений, как аденозинтрифосфат, сопровождается изменением межклеточной передачи сигналов и контроля клеточного цикла. Зарегистрировано нарушение механизмов клеточного транспорта и активации иммунной системы с выработкой цитокинов, инициирующих воспалительную реакцию: ИЛ-1 (α, β), ИЛ-8, ИЛ-6 [12]. Учитывая, что часть свободных радикалов генерируется фагоцитами, Т-цитотоксическими лимфоцитами (фенотип CD3+CD8+), NK-клетками (фенотип CD16+CD56+), роль процессов свободнорадикального окисления в нарушении функциональных возможностей вышеперечисленных клеточных субпопуляций становится очевидной [13]. Кроме того, АФК могут разрушать липидную мембрану, увеличивая ее текучесть и проницаемость для экзогенных и эндогенных субстанций. Повреждение белков клетки АФК включает сайт-специфическую модификацию аминокислот, фрагментацию пептидной цепи, агрегацию поперечно-сшитых реактогенных производных белков, изменение электрического заряда, инактивацию ферментов и изменение чувствительности к протеолизу, что приводит к частичному изменению качественного и количественного состава рецепторов на поверхности клеток, реализующих иммунный надзор [14]. Происходящие необратимые изменения CH-групп приводят к образованию карбонильных производных белков - изменению структуры аминокислотных остатков: триптофана, тирозина, цистеина, и способствуют появлению новых продуктов, инициирующих вторичное повреждение биомолекул [15]. Появление и накопление внутриклеточных прооксидантных факторов изменяет иммунный ответ путем нарушения структуры белков, но частичным сохранением их функции [16].
Физическая работа с утомлением может стать триггерным фактором в возникновении окислительного стресса in vivo [17]. В исследовании, проведенном с участием лиц, осуществляющих деятельность в условиях тяжелой физической нагрузки, выявлена интенсификация цепных реакций свободнорадикального окисления липидных субстратов и показано статистически значимое увеличение содержания токсичных продуктов перекисного окисления липидов в постнагрузочном периоде [18, 19]. При моделировании окислительного стресса у самцов крыс в условиях тяжелых физических нагрузок выявлены нарушения в антиоксидантной системе: повышение уровня малонового диальдегида, диеновых и триеновых конъюгатов, оксида азота (NO-), активности супероксиддисмутазы, каталазы [20].
Рядом исследований показано, что интенсивная физическая активность приводит к нарушениям в антиоксидантной системе организма. Снижается уровень общей антиоксидантной активности, снижается содержание восстановленного глутатиона [21]. При длительных интенсивных физических нагрузках, связанных с силовыми видами спорта, выявлено истощение активности супероксиддисмутазы - фермента первой линии защиты от свободных радикалов [22]. A. Tomczak и соавт. сообщают, что тяжелые физические нагрузки увеличивают показатели окислительного стресса и ферментный дисбаланс в 3-4 раза [23]. Бег на длинные дистанции значительно усиливает окислительное повреждение, о чем свидетельствует более чем 2-кратное повышение концентрации реактивных соединений с тиобарбитуровой кислотой [24]. Утомительный бег также достоверно снижает активность транспорта анионов и активность изоформы-II карбоангидразы [20].
Куркумин в коррекции окислительных нарушений
В базе данных PubMed с 2018 г. поисковые запросы по теме "антиоксиданты" представлены более чем в 10 000 исследований. Анализ таких запросов показал интерес к нескольким пищевым антиоксидантам, среди которых чаще встречался куркумин в составе куркумы длинной (Curcuma longa). Представлены данные о том, что куркумин может способствовать защите от образования свободных радикалов и окислительного повреждения, индукции антиоксидантных сигнальных путей и, следовательно, предотвращению патогенетических нарушений, связанных с вышеперечисленными событиями [25].
Порошок из корневищ куркумы длинной имеет пищевую и терапевтическую ценность [26]. Растение известно своим кулинарным (в качестве специи) и лечебным применением. Куркума придает блюдам желтый цвет и своеобразный терпкий вкус, является ингредиентом порошков карри, составляя около 1030% от вышеуказанной смеси [27]. Порошок куркумы является натуральным пищевым консервантом благодаря своему антиоксидантному действию и добавляет продуктам приятный вкус и аромат [28]. Куркумин, входящий в состав Curcuma longa, - желтый пигмент, химически известный как диферулоилметан (рис. 1), был впервые выделен в 1815 г. A. Vogel и P.J. Pelletier [29]. В пищевой промышленности куркумин используется в качестве пищевого красителя Е100 [30].
&hide_Cookie=yes)
Рис. 1. Химическая структура молекулы куркумина
Fig. 1. Chemical structure of the curcumin molecule
Куркумин является наиболее распространенным из группы куркуминоидов, соотношение в куркумино-идном комплексе из корневищ куркумы составляет 70,05±5,0% куркумина, 20,05±5,0% дезметоксикурку-мина и 10,0±5,0% бисдезметоксикуркумина [31].
Регулирование степени окислительной активности факторов антиоксидантной защиты с помощью полифенолов может влиять на скорость и развитие окислительных нарушений на уровне митохондрий и клеточных мембран [32]. Изучение антиоксидантной активности куркумина проводится в условиях in vitro и in vivo [33].
S.A.B. Ms и соавт. изучили влияние добавок куркумина на общую антиоксидантную способность, содержание малонового диальдегида, фактора некроза опухоли а (ФНОа) и активность креатинкиназы in vivo. В двойном слепом плацебо-контролируемом исследовании было показано, что прием куркумина в дозе 1,5 г/сут значительно снизил активность креатинкиназы (до 199,62 Ед/л) по сравнению с плацебо (287,03 Ед/л, р<0,001), что сопровождалось снижением болезненных ощущений в мышцах (2,88 по визуальной аналоговой шкале по упражнений с утомлением по протоколу повреждения мышц (на окислительный стресс, воспаление, повреждение мышц и их болезненность) [34].
На рис. 2 приведена схематическая диаграмма, характеризующая защитные свойства куркумы в отношении некоторых из наиболее важных механизмов развития заболеваний.
&hide_Cookie=yes)
Рис. 2. Протекторные свойства куркумы в отношении некоторых молекулярных механизмов развития заболеваний
NF-kB - ядерный фактор-каппа Б; STAT3 - преобразователь сигнала и активатор транскрипции 3; Nrf2 - ядерный фактор, связанный с эритроидом 2, фактор 2; NFAT - ядерный фактор активированных Т-клеток; FtsZ - чувствительный к температуре мутант филаментов Z; NOS - синтаза оксида азота; ACE - ангио-тензин-превращающий фермент. По материалам: [35].
Fig. 2. Protective properties of turmeric in relation to some molecular mechanisms of disease development
NF-kB - nuclear factor-kappa B; STAT3 - signal transducer and transcription activator 3; Nrf2 - nuclear factor associated with erythroid 2, factor 2; NFAT - nuclear factor of activated T cells; FtsZ - temperature sensitive mutant of Z filaments; NOS - nitric oxide synthase; ACE - angiotensin-converting enzyme. Based on the article: [35].
Как показала оценка антирадикальных свойств с использованием тестов с диаммониевой солью 2,2'-азино-бис (3-этилбензотиазолин-6-сульфоновой кислоты) (ABTS) и 2,2-дифенил-1-пикрилгидразилом (DPPH), применение экстракта куркумы приводит к снижению уровня простагландина E2 (маркера окислительного стресса) в клетках линии гепатомы человека HepG2, используемых in vitro для оценки индукции цитохрома P450 [36].
Использование куркумина при физических нагрузках снижает субъективное восприятие интенсивности мышечной боли; уменьшает повреждение мышц за счет снижения активности креатинкиназы; увеличивает работоспособность мышц; оказывает противовоспалительное действие за счет модуляции провоспалительных цитокинов ФНОα, ИЛ-6, ИЛ-8. Прием куркумина в совокупной дозе 150 мг/сут до и во время тренировки и в течение 72 ч после тренировки улучшил производительность за счет снижения повреждения мышц, вызванного физической нагрузкой и модуляции воспаления [37]. Доза в 150 мг/сут соответствует допустимому уровню потребления согласно действующему Таможенному кодексу Евразийского экономического союза.
L.X. Na и соавт. показали, что добавление к рациону куркумина в дозе 150 мг 2 раза в сутки приводило к снижению уровня в сыворотке крови белка, связывающего адипоциты и жирные кислоты, C-реактивного белка, ФНОα, ИЛ-8, статистически значимо увеличивало активность супероксиддисмутазы. Результаты регрессионного анализа продемонстрировали положительную корреляцию у участников исследования между изменением уровня белка, связывающего адипоциты и жирные кислоты, и изменением уровня глюкозы, свободных жирных кислот и С-реактивного белка в сыворотке крови, что свидетельствует об антидиабетической активности куркуминоидов [38]. Результаты экспериментального исследования, проведенного I. Boz и соавт. в рамках клинического изучения противовоспалительных эффектов куркумина, показали увеличение степени выраженности воспалительных реакций при интенсивных физических нагрузках, повлекших мышечное повреждение. Пероральное введение крысам куркумина в дозе 200 мг/кг массы тела в течение 20 сут приводило к снижению активности креатинкиназы и нормализации уровня миоглобина, что свидетельствовало о протекторном эффекте куркумы при мышечном повреждении [39].
На основании данных, представленных в статье F. Tranchida и соавт. [40], нами составлена схема, описывающая изменения клеточного гомеостаза при приеме куркумина (рис. 3).
&hide_Cookie=yes)
Рис. 3. Путь осмотического стресса, с помощью которого куркуминоиды могут подавлять активность бетаин L-гомоцистеин-S-метилтрансферазы в печени, что приводит к высокому уровню бетаина
ЦБС - цистатионин-β-синтаза; СК - холинкиназа; ДГХФТ - 1,2-диацилглицеринхолинфосфотрансфераза; ЭК - этаноламинкиназа; MAT - метионинаденозилтрансфераза; МС - метионинсинтаза; ПКТ - фосфохолинцитидилилтрансфераза; ФНМТ - фосфоэтаноламин-N-метилтрансфераза; S-АГГ - S-аденозил-гомоцистеингидролаза; ТГФ - тетра гидрофолат; ЭК - этаноламинкиназа; SAMe - S-аденозилметионин; ЦБС - цистатионин-β-киназа; ТГ - триглицериды; ЛПОНП - липопротеины очень низкой плотности.
Fig. 3. Pathway of osmotic stress by curcuminoids can suppress the activity of betaine L-homocysteine S-methyl transferase (HCMT) in liver, which cause high betaine levels
Куркумин в коррекции иммунных нарушений
Куркумин подавляет активность семейства факторов транскрипции, в том числе NF-kB и белка-активатора 1, контролирующего экспрессию генов иммунного ответа, апоптоза и клеточного цикла [41]. Учитывая роль куркумина в модуляции процессов, связанных с выработкой провоспалительных цитокинов, его использование может быть эффективным при уменьшении боли, связанной с синдромом отсроченной мышечной боли (Delayed-Onset Muscle Soreness, DOMS) [42]. Клинические исследования показали, что в условиях физической нагрузки куркумин в дозах от 100 до 150 мг снижал концентрацию ИЛ-6 сразу после приема (на 31%) и через 48 ч (на 32%) по отношению к показателям из группы сравнения, кроме того, дополнительно снижал уровень ИЛ-6 через 24 ч по сравнению с посттренировочным периодом (снижение более чем на 20%), что в конечном итоге приводило к нормализации содержания данного цитокина в сыворотке крови [43].
В результате экспериментальных исследований было выявлено, что использование экстракта куркумы в количестве 10 и 20 мг/кг внутрибрюшинно у мышей с депривацией сна (72 ч) в течение 5 дней предотвращало потерю массы тела, нарушение двигательной активности, тревожности по сравнению с контролем (p<0,05). Содержание восстановленного глутатиона, активность каталазы, показатели перекисного окисления липидов, уровень нитритов у животных восстанавливались до контрольных значений [44]. Исследование, проведенное A. Kumar и соавт., показало, что куркумин in silico обладает выраженным сродством к рецепторам CD3+CD4+ и CD3+CD8+, влияет на процессы, вызванные действием ксенобиотиков, которые индуцируют апоптоз тимоцитов через механизмы окислительного стресса и каспазозависимые пути. Ингибирование продукции АФК происходит за счет восполнения запасов глутатиона и подавления активности каспаз куркуминоидами в составе куркумина [45].
A. Cianciulli и соавт. показали, что куркумин дозозависимо ослабляет индуцированное липополисахаридами высвобождение оксида азота (NO-) и провоспалительных цитокинов, а также экспрессию индуцибельной синтазы оксида азота (iNOS). Куркумин снижает фосфорилирование ферментов фосфоинозитид-3-киназы/киназы АКТ-1 (RAC-alpha serine/threonine-protein kinase, Protein kinase B alpha), а также активацию NF-kB в липополисахарид-активированных клетках микроглии [46].
Рекомендации по применению экстрактов на основе куркумы длинной
Куркума и ее составляющие были изучены на предмет их безопасности посредством исследований in vitro и in vivo. Прием стандартизированного порошка/экстракта куркумы и куркумина перорально не выявил значительных побочных эффектов или токсичности для животных. Безопасность, переносимость и отсутствие токсичности куркумина в высоких дозах также подтверждены клиническими испытаниями с участием добровольцев [8]. V. Soleimani и соавт. показано, что пероральное употребление куркумы в физиологических дозах, разрешенных ЕАЭС, можно считать безопасным во время беременности у животных. При этом имеется ряд экспериментальных данных, свидетельствующих, что куркумин per os у цыплят поколения F2 в высокой дозе 1000 мг/кг может вызвать снижение прибавки массы тела, что является неблагоприятным фактором [44].
В исследовании, проведенном A.R. Disilvestro и соавт., была определена эффективность куркумина в отношении ряда физиологических и биохимических показателей у добровольцев в возрасте 40-60 лет. В ходе слепого плацебо-контролируемого исследования участники принимали куркумин (80 мг/сут) или плацебо в течение 4 нед. Именно куркумин, а не плацебо, вызывал снижение уровня амилазы в слюне и содержания триглицеридов, р-амилоида, растворимой молекулы межклеточной адгезии (sICAM) и активности аланинаминотрансферазы в плазме. Введение курку-мина в рацион питания участников увеличило способность слюны нейтрализовать радикалы и активность в плазме каталазы (в 2 раза), миелопероксидазы (р<0,05) и продукцию оксида азота (более чем в 2 раза).
Эти результаты продемонстрировали укрепляющие здоровье эффекты куркумина у здоровых людей среднего возраста [47].
Заключение
Обзор научных публикаций показал, что для борьбы с окислительным стрессом, которому ежедневно подвержен организм, необходимы физические нагрузки средней и низкой интенсивности. Тяжелые изнурительные физические нагрузки с повреждением мышечной ткани способны запускать каскад реакций, которые способствуют активации процессов, способствующих развитию окислительного стресса и усилению продукции свободных радикалов. Для предотвращения негативных последствий окислительных реакций в организме необходимо включение в рацион питания продуктов с высоким содержанием антиоксидантов. К таким продуктам можно отнести корневища куркумы длинной (Curcuma longa), которая содержит куркумин - полифенольное соединение растительного происхождения. Куркумин может быть использован в качестве биологически активной добавки к пище с протекторными, в отношении свободнорадикального окисления, и антиоксидантными свойствами.
Согласно действующему законодательству ЕАЭС адекватная суточная доза куркумина для человека составляет 50 мг, верхняя допустимая доза - 150 мг. Для использования более высоких доз куркумина необходимы дальнейшие клинические испытания, интенсивность проведения которых год от года возрастает, например, клинические испытания первой фазы показали, что куркумин даже в высоких дозах (12 г/сут) имеет высокий профиль безопасности, но обладает низкой биодоступностью [48]. Основанием являются исследования в области иммунотропных, противовоспалительных, антиоксидантных эффектов куркумина, опубликованные в базах данных PubMed, Web of Science, Google Scholar, платформы eLIBRARY.RU, КиберЛенинка за 2008-2020 гг. Научные работы, доказывающие антиоксидантные эффекты куркумина, проявляющиеся в снижении выработки продуктов перекисного окисления липидов и увеличении содержания факторов антиоксидантной защиты (супероксиддисмутаза, каталаза, глутатионпероксидазная система, гемоксигеназа), актуальны и требуют сбора дополнительной информации для последующего использования продуктов на основе куркумы для коррекции оксидативных нарушений при физических нагрузках.
Литература
1. Steinbacher P., Eckl P. Impact of oxidative stress on exercising skeletal muscle // Biomolecules. 2015. Vol. 5, N 2. P. 356-377. DOI: https://doi.org/10.3390/biom5020356
2. Cooper C.E., Vollaard N.B.J., Choueiri T., Wilson M.T. Exercise, free radicals and oxidative stress // Biochem. Soc. Transact. 2002. Vol. 30, N 2. P. 280-285. DOI: https://doi.org/10.1042/bst0300280
3. Dinstel R.R., Cascio J., Koukel S. The antioxidant level of Alaska’s wild berries: high, higher and highest // Int. J. Circumpolar Health. 2013. Vol. 72. Article ID 21188. DOI: https://doi.org/10.3402/ijch.v72i0.21188
4. Tidball J.G. Inflammatory processes in muscle injury and repair // Am. J. Physiol. Regul. Integr. Comp. Physiol. 2005. Vol. 288, N 2. P. 345-353. DOI: https://doi.org/10.1152/ajpregu.00454.2004
5. Lin X., Bai D., Wei Z., Zhang Y., Huang Y., Deng H. et al. Curcumin attenuates oxidative stress in RAW264.7 cells by increasing the activity of antioxidant enzymes and activating the Nrf2-Keap1 pathway // PLoS One. 2019. Vol. 14, N 5. Article ID 0216711. DOI: https://doi.org/10.1371/journal.pone.0216711
6. Joe B., Lokesh B.R. Role of capsaicin, curcumin, and dietary n-3 fatty acids in lowering the generation of reactive oxygen species in rat peritoneal macrophages // Biochim. Biophys. Acta. 1994. Vol. 1224, N 2. P. 255-263. DOI: https://doi.org/10.1016/0167-4889(94)90198-8
7. Stanić Z. Curcumin a compound from natural sources, a true scientific challenge - a review // Plant Foods Hum. Nutr. 2017. Vol. 72, N 1. P. 1-12. DOI: https://doi.org/10.1007/s11130-016-0590-1
8. Ahmad R.S., Hussain M.B., Sultan M.T., Arshad M.S., Waheed M., Shariati M.A. et al. Biochemistry, safety, pharmacological activities, and clinical applications of turmeric: a mechanistic review // Evid. Based Complement. Alternat. Med. 2020. Vol. 2020. Article ID 7656919. DOI: https://doi.org/10.1155/2020/7656919
9. Kunnumakkara A.B., Bordoloi D., Padmavathi G., Monisha J., Roy N.K., Prasad S. et al. Curcumin, the golden nutraceutical: multitargeting for multiple chronic diseases // Br. J. Pharmacol. 2017. Vol. 174, N 11. P. 1325-1348. DOI: https://doi.org/10.1111/bph.13621
10. Pingitore A., Lima G.P.P., Mastorci F., Quinones A., Iervasi G., Vassalle C. Exercise and oxidative stress: potential effects of antioxidant dietary strategies in sports // Nutrition. 2015. Vol. 31. P. 916-922. DOI: https://doi.org/10.1016/j.nut.2015.02.005
11. Newsholme P., Cruzat V.F., Keane K.N., Carlessi R., de Bittencourt P.I. Jr. Molecular mechanisms of ROS production and oxidative stress in diabetes // Biochem. J. 2016. Vol. 473, N 24. P. 4527-4550. DOI: https://doi.org/10.1042/BCJ20160503C
12. Schieber M., Chandel N.S. ROS function in redox signaling and oxidative stress // Curr. Biol. 2014. Vol. 24, N 10. P. 453-462. DOI: https://doi.org/10.1016/j.cub.2014.03.034
13. Ayala A., Munoz M.F., Arguelles S. Lipid peroxidation: production, metabolism, and signaling mechanisms of malondialdehyde and 4-hydroxy-2-nonenal // Oxid. Med. Cell. Longev. 2014. Vol. 2014. Article ID 3604385. DOI: https://doi.org/10.1155/2014/360438
14. Sharifi-Rad M., Anil Kumar N.V. Lifestyle, oxidative stress, and antioxidants: back and forth in the pathophysiology of chronic diseases // Front. Physiol. 2020. Vol. 11. P. 694. DOI: https://doi.org/10.3389/fphys.2020.00694
15. Степовая Е.А., Шахристова Е.В., Рязанцева Н.В., Носарева О.Л., Якушина В.Д., Носова А.И. и др. Окислительная модификация белков и система глутатиона при модуляции редокс-статуса клеток эпителия молочной железы // Биомедицинская химия. 2016. Т. 62, № 1. С. 64-68. DOI: http://doi.org/10.18097/PBMC20166201064
16. Taherkhani S., Suzuki K., Castell L. A short overview of changes in inflammatory cytokines and oxidative stress in response to physical activity and antioxidant supplementation // Antioxidants. 2020. Vol. 9. P. 886. DOI: https://doi.org/10.3390/antiox9090886
17. Eijsvogels T.M., Fernandez A.B., Thompson P.D. Are there deleterious cardiac effects of acute and chronic endurance exercise? // Physiol. Rev. 2016. Vol. 96, N 1. P. 99-125. DOI: https://doi.org/10.1152/physrev.00029.2014
18. Блинова Т.В., Страхова Л.А., Колесов С.А. Влияние интенсивных физических нагрузок на биохимические показатели систем антиоксидантной защиты и оксида азота у спортсменов-пловцов // Медицина труда и промышленная экология. 2019. Т. 1, № 10. С. 860-865. DOI: https://doi.org/10.31089/1026-9428-2019-59-10-860-865
19. Kasapoglu M., Ozben T. Alterations of antioxidant enzymes and oxidative stress markers in aging // Exp. Gerontol. 2001. Vol. 36, N 2. P. 209-220. DOI: https://doi.org/10.1016/s0531-5565(00)00198-4
20. Xiong Y., Xiong Y., Wang Y., Zhao Y., Li Y., Ren Y. et al. Exhaustive-exercise-induced oxidative stress alteration of erythrocyte oxygen release capacity // Can. J. Physiol. Pharmacol. 2018. Vol. 96, N 9. P. 953-962. DOI: https://doi.org/10.1139/cjpp-2017-0691
21. Kumar A., Singh A. Possible nitric oxide modulation in protective effect of (Curcuma longa, Zingiberaceae) against sleep deprivation-induced behavioral alterations and oxidative damage in mice // Phytomedicine. 2008. Vol. 15, N 8. P. 577-586. DOI: https://doi.org/10.1016/j.phymed.2008.02.003
22. Куприянов С.В., Лузикова Е.М., Эркенов Д.А. Влияние мелатонина на антиоксидантный статус спортсменов в условиях интенсивных физических нагрузок // Наука и спорт: современные тенденции. 2018. Т. 19, № 2. С. 22-26.
23. Tomczak A., Jówko E., Różański P. Survival training effects on oxidative stress and muscle damage biomarkers of naval cadets // Aerosp. Med. Hum. Perform. 2020. Vol. 91, N 9. P. 720-724. DOI: https://doi.org/10.3357/AMHP.5536.2020
24. Ristow M. Antioxidants prevent health-promoting effects of physical exercise in humans // Proc. Natl Acad. Sci. USA. 2009. Vol. 106, N 21. P. 8665-8670. DOI: https://doi.org/10.1073/pnas.0903485106
25. Rahmani A.H., Alsahli M.A., Aly S.M., Khan M.A., Aldebasi Y.H. Role of curcumin in disease prevention and treatment // Adv. Biomed. Res. 2018. Vol. 7, N 38. DOI: https://doi.org/10.4103/abr.abr_147_16.
26. Sanatombi R., Sanatombi K. Nutritional value, phytochemical composition, and biological activities of edible Curcuma species: a review // Int. J. Food Properties. 2017. Vol. 2017. P. S2668-S2687. DOI: https://doi.org/10.1080/10942912.2017.1387556
27. Govindarajan V.S. Turmeric-chemistry, technology and quality // CRC Crit. Rev. Food Sci. Nutr. 1980. Vol. 12. P. 199-301. DOI: https://doi.org/10.1080/10408398009527278
28. Lee S.M., Chiang S.H., Wang H.Y, Wu P.S., Lin C.C. Curcumin enhances the production of major structural components of elastic fibers, elastin, and fibrillin-1, in normal human fibroblast cells // Biosci. Biotechnol. Biochem. 2015. Vol. 79, N 2. P. 247-252. DOI: https://doi.org/10.1080/09168451.2014.972324
29. Prasad S., Tyagi A.K., Aggarwal B.B. Recent developments in delivery, bioavailability, absorption and metabolism of curcumin: the golden pigment from golden spice // Cancer Res. Treat. 2014. Vol. 46. P. 2-18. DOI: https://doi.org/10.4143/crt.2014.46.1.2
30. Lestari M.L., Indrayanto G. Curcumin // Profiles Drug Subst. Excip. Relat. Methodol. 2014. Vol. 39. P. 113-204. DOI: https://doi.org/10.1016/b978-0-12-800173-8.00003-9
31. Duke J.A. CRC Handbook of Medicinal Spices. New York : CRC Press, 2002. P. 137-144.
32. Lee J., Giordano S., Zhang J. Autophagy, mitochondria and oxidative stress: cross-talk and redox signalling // Biochem. J. 2012. Vol. 441, N 2. P. 523-540. DOI: https://doi.org/10.1042/BJ20111451
33. Dall’Acqua S., Stocchero M., Boschiero I., Schiavon M., Golob S., Uddin J. et al. New findings on the in vivo antioxidant activity of Curcuma longa extract by an integrated (1)H NMR and HPLC-MS metabolomic approach // Fitoterapia. 2016. Vol. 109. P. 125-131. DOI: https://doi.org/10.1016/j.fitote.2015.12.013
34. Ms S.A.B., Waldman H.S., Krings B.M., Lamberth J., Smith J.W., McAllister M.J. Effect of curcumin supplementation on exercise-induced oxidative stress, inflammation, muscle damage, and muscle soreness // J. Diet. Suppl. 2020. Vol. 17, N 4. P. 401-414. DOI: https://doi.org/10.1080/19390211.2019.1604604
35. Xu X.Y., Meng X., Li S., Gan R.Y., Li Y., Li H.B. Bioactivity, health benefits, and related molecular mechanisms of curcumin: current progress, challenges, and perspectives // Nutrients. 2018. Vol. 10, N 10. Р. 1553. DOI: https://doi.org/10.3390/nu10101553.
36. Fernández-Lázaro D., Mielgo-Ayuso J., Seco Calvo J., Córdova Martínez A., Caballero García A., Fernandez-Lazaro C.I. Modulation of exercise-induced muscle damage, inflammation, and oxidative markers by curcumin supplementation in a physically active population: a systematic review // Nutrients. 2020. Vol. 12, N 2. P. 501. DOI: https://doi.org/10.3390/nu12020501
37. Kotha R.R., Luthria D.L. Curcumin: Biological, pharmaceutical, nutraceutical, and analytical aspects // Molecules. 2019. Vol. 24, N 16. P. 2930. DOI: https://doi.org/10.3390/molecules24162930
38. Na L.X., Yan B.L., Jiang S., Cui H.L., Li Y., Sun C.H. Curcuminoids target decreasing serum adipocyte-fatty acid binding protein levels in their glucose-lowering effect in patients with type 2 diabetes // Biomed. Environ. Sci. 2014. Vol. 27, N 11. P. 902-906. DOI: https://doi.org/10.3967/bes2014.127.
39. Boz I., Belviranli M., Okudan N. Curcumin modulates muscle damage but not oxidative stress and antioxidant defense following eccentric exercise in rats // Int. J. Vitam. Nutr. Res. 2014. Vol. 84, N 3-4. P. 163-172. DOI: https://doi.org/10.1016/b978-0-12-398397-8.00008-3
40. Tranchida F., Rakotoniaina Z., Shintu L., Tchiakpe L., Deyris V., Yemloul M. et al. Hepatic metabolic effects of Curcuma longa extract supplement in high-fructose and saturated fat fed rats // Sci. Rep. 2017. Vol. 7, N 1. P. 5880. DOI: https://doi.org/10.1038/s41598-017-06220-0
41. Trujillo J., Granados-Castro L.F., Zazueta C., Andérica-Romero A.C., Chirino Y.I., Pedraza-Chaverrí J. Mitochondria as a target in the therapeutic properties of curcumin // Arch. Pharm. (Weinheim). 2014. Vol. 347, N 12. P. 873-884. DOI: https://doi.org/10.1002/ardp.201400266
42. Yoon W.Y., Lee K., Kim J. Curcumin supplementation and delayed onset muscle soreness (DOMS): effects, mechanisms, and practical considerations // Phys. Act. Nutr. 2020. Vol. 24, N 3. P. 39-43. DOI: https://doi.org/10.20463/pan.2020.0020
43. Sciberras J.N., Galloway S.D., Fenech A., Grech G., Farrugia C., Duca D. et al. The effect of turmeric (Curcumin) supplementation on cytokine and inflammatory marker responses following 2 hours of endurance cycling // J. Int. Soc. Sports Nutr. 2015. Vol. 12, N 1. P. 5. DOI: https://doi.org/10.1186/s12970-014-0066-3
44. Soleimani V., Sahebkar A., Hosseinzadeh H. Turmeric (Curcuma longa) and its major constituent (curcumin) as nontoxic and safe substances: review // Phytother. Res. 2018. Vol. 32, N 6. P. 985-995. DOI: https://doi.org/10.1002/ptr.6054
45. Kumar A., Sasmal D., Jadav S.S., Sharma N. Mechanism of immunoprotective effects of curcumin in DLM-induced thymic apoptosis and altered immune function: an in silico and in vitro study // Immunopharmacol. Immunotoxicol. 2015. Vol. 37, N 6. P. 488-498. DOI: https://doi.org/10.3109/08923973.2015.1091004
46. Cianciulli A., Calvello R., Porro C., Trotta T., Salvatore R., Panaro M.A. PI3k/Akt signalling pathway plays a crucial role in the anti-inflammatory effects of curcumin in LPS-activated microglia // Int. Immunopharmacol. 2016. Vol. 36. P. 282-290. DOI: https://doi.org/10.1016/j.intimp.2016.05.007
47. Disilvestro R.A., Joseph E., Zhao S., Joshua B. Diverse effects of a low dose supplement of lipidated curcumin in healthy middle aged people // Nutr. J. 2012. Vol. 11, N 1. P. 79. DOI: https://doi.org/10.1186/1475-2891-11-79
48. Anand P., Kunnumakkara A.B., Newman R.A., Aggarwal B.B. Bioavailability of curcumin: problems and promises // Mol. Pharm. 2007. Vol. 4, N 6. P. 807-818. DOI: https://doi.org/10.1021/mp700113r