Антиоксидантный и анксиолитический эффекты Bifidobacterium adolescentis и Lactobacillus acidophilus в условиях нормобарической гипоксии с гиперкапнией

Резюме

Исследования последних лет показали, что между головным мозгом и кишечником существует тесная связь посредством нейрональных, эндокринных и иммунных путей. Введение в рацион человека и животных пробиотиков способствует снижению уровня тревожности и депрессии, а также воспалительных процессов во время эмоционального стресса.

Цель работы - исследование влияния внутрижелудочного введения Bifidobacterium adolescentis и Lactobacillus acidophilus на окислительные процессы в тканях головного мозга и уровень тревожности крыс в условиях нормоксии и острой гипоксии с гиперкапнией.

Материал и методы. Эксперимент выполнен на 64 крысах-самцахлинии Wistar в возрасте 2,5 мес (масса тела от 240 до 270 г). Животные были разделены на 4 группы: 1-я группа - контроль; 2-я - гипоксия; 3-я группа - гипоксия + пробиотики; 4-я группа - пробиотики. В каждой группе было 16 животных, половина из них участвовала в поведенческом тесте, а другая половина - в биохимических исследованиях. Крысам 3-й и 4-й групп в течение 30 сут до гипоксии вводили перорально лиофилизат бактерий Bifidobacterium adolescentis МС-42, Lactobacillus acidophilus А-97 и Lactobacillus acidophilus А-630. Суточная доза пробиотиков на единицу животного составила 1х109 КОЕ, вводимая в объеме 1 см3. Острую гипоксию с гиперкапнией моделировали, помещая крыс в герметичные сосуды емкостью 1 л до первого агонального вдоха. Через 1 сут в тканях головного мозга окислительные процессы оценивали методом хемилюминесценции и по концентрации малонового диальдегида (МДА); определяли активность каталазы. Уровень тревожности крыс исследовали в тесте "приподнятый крестообразный лабиринт".

Результаты и обсуждение. По сравнению с другими группами в тканях головного мозга гипоксированных животных, не получавших B. adolescentis и L. acidophilus, происходили более интенсивные процессы свободнорадикального окисления. Это выражалось статистически значимым увеличением интенсивности хемилюминесценции и концентрации МДА на 38 и 15% соответственно по сравнению с контролем. В тканях головного мозга этих животных на 10% была снижена (p<0,01) активность каталазы. При этом в группе крыс, получавших B. adolescentis и L. acidophilus и подвергшихся острой гипоксии, значение светосуммы хемилюминесценции было на 22% меньше (p<0,01), чем в гипоксированной группе без приема пробиотиков, а концентрация МДА и активность каталазы сохранялись на уровне физиологической нормы и не отличались от контроля. Также гипоксированные животные, получавшие биомассу лакто- и бифидобактерий, имели более низкий уровень тревожности и более высокую исследовательскую активность, выражающуюся в увеличении количества заходов в открытые и закрытые рукава, более продолжительным пребыванием в открытых рукавах и в центре лабиринта и более частым выполнением ориентировочных реакций и свешиваний.

Заключение. Предварительное догипоксическое введение B. adolescentis и L. acidophilus уменьшает развитие окислительного стресса в тканях головного мозга крыс и снижает показатели тревожности в тесте "приподнятый крестообразный лабиринт", проявляя тем самым антиоксидантный и анксиолитический эффекты.

Ключевые слова:гипоксия с гиперкапнией, Bifidobacterium adolescentis, Lactobacillus acidophilus, пробиотики, малоновый диальдегид, хемилюминесценция, каталаза, тревожность

Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки.

Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие конфликтов интересов.

Для цитирования: Козин С.В., Кравцов А.А., Кравченко С.В., Иващенко ЛИ. Антиоксидантный и анксиолитический эффекты Bifidobacterium adolescentis и Lactobacillus acidophilus в условиях нормобарической гипоксии с гиперкапнией // Вопросы питания. 2021. Т 90, № 2. С. 63-72. DOI: https://doi.org/10.33029/0042-8833-2021-90-2-63-72

Гипоксия представляет собой процесс, связанный с неправильным снабжением тканей кислородом и возникающий в организме на фоне различных патологических процессов. Наиболее распространенными заболеваниями, связанными с гипоксией, являются ишемическая болезнь сердца и инсульт головного мозга Недостаточное поступление кислорода в ткани головного мозга запускает процессы, приводящие к гибели нейронов. Гипоксия сопровождается гиперпродукцией активных форм кислорода, активных форм азота и инициацией процессов перекисного окисления липидов (ПОЛ) [1]. Окислительный стресс и ацидоз способствуют развитию нейровоспалительных процессов и глутаматной эксайтотоксичности в тканях головного мозга [2]. Совокупность данных явлений порождает тяжелые неврологические последствия, к которым относят продолжительную депрессию и ослабление когнитивных функций [3]. Для коррекции постинсультных состояний используют комбинированную терапию, состоящую из антиоксидантных, противовоспалительных и ноотропных препаратов [4]. Несмотря на это остается актуальным поиск новых средств, повышающих резистентность организма к гипоксическому воздействию.

В последнее время в мировой литературе уделяется большое внимание двунаправленной связи между кишечником и головным мозгом, называемой "ось кишечник-мозг", а также влиянию микробиоты кишечника на эту связь. Известно, что у людей с хроническими воспалительными заболеваниями желудочно-кишечного тракта развиваются сопутствующие депрессивные расстройства, а моделирование у животных инфекционных и неинфекционных энтероколитов приводит к появлению тревожности и ангедонии, а также к уменьшению когнитивных способностей [5]. Установлено, что бифидобактерии B. breve 1205, B. longum 1714, B. longum NCC3001 и B. longum R0175 уменьшают тревожность животных и снижают интенсивность воспалительных процессов в моделях различного эмоционального стресса [6-9].

Изменения микробиоты кишечника могут быть факторами риска развития острого ишемического инсульта, и наоборот, а применение пробиотиков способствует снижению выраженности последствий этого заболевания [10-13]. Также показано, что пробиотики снижают риск развития сепсиса в кишке и легочной пневмонии у госпитализированных пациентов с травмой головного мозга, а нарушения состава микробиоты кишечника и профиля ее метаболитов могут служить потенциальными диагностическими и терапевтическими биомаркерами тяжести и прогрессирования травмы [14].

Сообщается, что дисфункция желудочно-кишечного тракта является потенциальным фактором патогенеза болезни Паркинсона (БП). Как и при нейротравме, изменения состава микробиоты и ее метаболитов можно использовать для ранней диагностики ряда нейродегенеративных расстройств, включая БП. Это согласуется с патофизиологическими данными о том, что включения альфа-синуклеина на ранних стадиях БП появляются в энтеральной нервной системе и только позднее достигают мозга, например, через блуждающий нерв [15, 16].

Ранее установлено, что потребление человеком и животными Bifidobacterium adolescentis и Lactobacillus acidophilus способствовало уменьшению воспалительных процессов в кишке и в головном мозге, снижению уровня тревожности и изменению экспрессии нейротрофического фактора в гипокампе [17, 18]. Указывается, что ряд штаммов Lactobacillus и Bifidobacterium способен к синтезу γ-аминомасляной кислоты [19-21] и способствует изменению секреции серотонина эндотелиальными клетками кишки посредством воздействия на эндогенную микробиоту [22]. В то же время данных 0 влиянии Bifidobacterium adolescentis и Lactobacillus acidophilus на тревожность и состояние окислительных процессов в мозге при гипоксическом воздействии нами не обнаружено. С другой стороны, данный вопрос представляется актуальным ввиду распространенности гипоксии как фактора развития патологий центральной нервной системы [23, 24]. К тому же в настоящее время продолжается поиск новых штаммов лакто- и бифидобактерий, обладающих терапевтическими свойствами. В связи с этим целью данной работы было исследование влияния рациона с включением бактерий Bifidobacterium adolescentis МС-42 и Lactobacillus acidophilus (штаммов А-97 и А-630) на окислительные процессы в тканях головного мозга и уровень тревожности крыс в условиях нормоксии и острой гипоксии с гиперкапнией.

Материал и методы

Эксперимент выполнен на 64 крысах-самцах линии Wistar в возрасте 2,5 мес (масса тела от 240 до 270 г). В период проведения эксперимента животных содержали в стандартных условиях вивария при свободном доступе к воде и корму. Условия содержания животных: температура - 20-23 °С, влажность - 48±2%, освещение - режим 12/12 ч. В качестве подстила использовали березовую стружку. На протяжении всего эксперимента животные потребляли стандартный концентрированный комбикорм по ГОСТ Р 50258 "Комбикорма полнорационные для лабораторных животных. Технические условия". Эксперименты проводили в соответствии с рекомендациями, разработанными Советом международных научных медицинских организаций (Counsil for Internationa! Organizations of Medical Sciences - CIOMS) "Международные руководящие принципы биомедицинских исследований на животных" в 2012 г. и приказом Минздрава России от 01.04.2016 № 199 н "Об утверждении правил надлежащей лабораторной практики".

Лиофилизат бактерий B. adolescentis МС-42, L. acidophilus А-97 и L. acidophilus А-630 (ФГАНУ "ВНИМИ") разводили в физиологическом растворе и термостатировали в течение 1 ч при 37 °С каждый раз перед введением. Полученную суспензию вводили перорально в течение 30 сут утром перед кормлением в объеме 1 см3. Суточная доза вводимых пробиотиков составила 1х109 КОЕ на 1 голову. Жизнеспособность пробиотических культур в исходном лиофилизате определяли методом глубинного посева в чашки Петри с полужидкой питательной средой МРС. Инкубацию проводили 72 ч при температуре 37 °С в анаэробной среде (аргоновая атмосфера) по ГОСТ Р 56139-2014 "Продукты пищевые специализированные и функциональные. Методы определения и подсчета пробиотических микроорганизмов". Влияние B. adolescentis и L. acidophilus на антиоксидантные процессы в тканях головного мозга крыс и уровень тревожности определяли в условиях нормоксии (без воздействия гипоксии) и через 1 сут после гипоксического воздействия.

Острую гипоксию с гиперкапнией моделировали у крыс, помещая их в герметичные сосуды емкостью 1 дм3. Животные находились в таких условиях до появления первого агонального вдоха. После этого крыс извлекали и помещали в стандартные клетки.

Эксперименты проводили в первой половине светового дня. Животные были разделены на 4 группы по 16 животных в каждой:

1- я группа (контроль) - крысы, получавшие физиологический раствор в течение 30 сут без гипоксического воздействия;

2- я группа (гипоксия) - крысы, получавшие физиологический раствор в течение 30 сут и на 31-е сутки подвергнутые острой гипоксии;

3- я группа (гипоксия + пробиотики) - крысы, получавшие B. adolescentis и L. acidophilus в течение 30 сут и на 31-е сутки эксперимента подвергнутые острой гипоксии;

4- я группа (пробиотики) - крысы, получавшие B. adolescentis и L. acidophilus в течение 30 сут эксперимента без воздействия острой гипоксии.

Через 1 сут после гипоксии половина животных из каждой группы участвовала в поведенческом тесте, а оставшаяся половина подвергалась декапитации с целью проведения биохимических исследований головного мозга.

Уровень тревожности животных исследовали в тесте "приподнятый крестообразный лабиринт" (ПКЛ) [25, 26]. ПКЛ имел 2 открытых (ОР) и 2 закрытых (ЗР) рукава длиной 90 см и высотой стенок 15 см. Учитывали число заходов в ЗР лабиринта, число стоек и свешиваний, число заходов в ОР лабиринта и число подходов к дистальному концу ОР, а также время пребывания в ОР, ЗР и в центре лабиринта. Также оценивали количество действий, направленных на очищение шерстного покрова (груминг), которое является показателем тревожности животного. Все показатели в этих тестах регистрировали в течение 5 мин наблюдения.

Влияние на окислительные процессы в тканях головного мозга оценивали по интегральному показателю свечения (светосумма) хемилюминесцентной реакции и концентрации малонового диальдегида (МДА) - одного из продуктов ПОЛ. Светосумму хемилюминесценции регистрировали на хемилюминометре "SmartLum 5773" ("ИнтерОптика-С", Россия) и выражали в условных единицах. По интенсивности хемилюминесценции судили о содержании свободных радикалов [27]. Содержание МДА определяли по концентрации окрашенного комплекса, образующегося при взаимодействии МДА с тиобарбитуровой кислотой по методу Гаврилова [28]. Влияние на антиоксидантную систему мозга оценивали по активности каталазы, определенной по убыли перекиси водорода в среде инкубации по методу Королюка [29]. Концентрацию МДА и активность каталазы относили к 1 мг белка, содержание которого в тканях определяли методом Лоури.

Статистическую обработку полученных данных проводили с использованием программы Statistica 10. Для оценки статистической значимости различий выборок применяли U-критерий Манна-Уитни.

Результаты

Анализ результатов исследований показал, что в тканях головного мозга гипоксированных животных, в рационе которых не было B. adolescentis и L. acidophilus, происходили более интенсивные процессы свободнорадикального окисления. Так, интенсивность хемилюминесценции в данной группе (2-я группа) статистически значимо на 38% была больше, чем в контроле (рис. 1). Концентрация МДА также была статистически значимо выше по сравнению с контролем на 15% (рис. 2). Уменьшилась (на 10%, p<0,05) в этой группе и каталазная активность (рис. 3).

Рис. 1. Интенсивность хемилюминесценции тканей мозга крыс (M±m)

Здесь и на рис. 2, 3: статистически значимые отличия (p<0,01): * - относительно контроля; # - в сравнении с гипоксической группой.

Fig. 1. Chemiluminescence intensity of rat brain tissues (M±m) Here and in fig. 2-3: statistically significant differences (p<0.01): * - relative to the control; # - compared to the hypoxic group.

Рис. 2. Концентрация малонового диальдегида в тканях мозга крыс (M±m)

Fig. 2. Malone dialdehyde level in rat brain tissues (M±m)

Рис. 3. Активность каталазы в тканях мозга крыс (M±m)

Fig. 3. Catalase activity in rat brain tissues (M±m)

При этом в группе животных, получавших пробиотики и подвергшихся острой гипоксии, наблюдались статистически значимо более низкие значения светосуммы хемилюминесценции и концентрации МДА по отношению ко 2-й группе, которые не отличались от показателя контрольных животных.

Активность каталазы в тканях головного мозга крыс 3-й группы также сохранялась на уровне контроля.

У крыс 4-й группы, которым вводили лакто- и бифидобактерии, все показатели не отличались от контрольных значений.

Таким образом, введение в рацион животным B. adolescentis и L. acidophilus приводило к увеличению антиоксидантного потенциала головного мозга при гипоксическом воздействии.

Исследование уровня тревожности в тесте ПКЛ показало следующие результаты (см. таблицу). Гипоксия с гиперкапнией способствовала развитию тревожного состояния у животных как 2-й, так и 3-й группы. Однако наиболее сильный гипоксический эффект наблюдался у животных, не получавших лакто- и бифидобактерий. Это выражалось в статистически значимом (p<0,05) уменьшении числа заходов в ЗР и ОР на 70 и 73% по сравнению с контрольной группой (1-я группа). Также у гипоксированных животных, не получавших пробиотики (группа гипоксия), увеличилось время пребывания в ЗР на 24% и сократилось время нахождения в ОР лабиринта на 85% по сравнению с контрольными показателями. Исследовательская активность животных данной группы имела минимальные значения, при этом количество груминга было максимально. Так, количество ориентировочных реакций и количество свешиваний было меньше контрольных показателей на 39 и 60% соответственно (p<0,05). Подход к дистальному краю в гипоксированной группе осуществили 2 крысы с общим количеством подходов, равным 2, тогда как в контрольной группе к краю ОР подошли 6 животных с общим количеством подходов 8. Приведенные данные указывают на развитие тревожного состояния на фоне перенесенной острой гипоксии с гиперкапнией. В 3-й группе животных (гипоксия + пробиотики), подвергшихся гипоксии и получавших B. adolescentis и L. acidophilus, показатели тревожности были меньше, чем во 2-й группе (гипоксия), и некоторые из них были на уровне контроля. Так, количество заходов в ЗР и ОР было в 2,3 и 1,8 раза больше (p<0,05), чем у животных 2-й группы (гипоксия). Время нахождения в ЗР, количество свешиваний и стоек было статистически значимо выше, чем во 2-й группе, и находилось на уровне контрольных значений. Интенсивность груминга также не отличалось от контроля. К дистальному краю подходили 3 крысы с общим количеством подходов, равным 4.

Прием B. adolescentis и L. acidophilus в 4-й группе (пробиотики) не оказал существенного влияния на показатели исследовательской активности и груминг, тогда как двигательная активность этих животных была статистически значимо меньше, чем в контрольной группе.

Обсуждение

Уменьшение парциального давления в тканях головного мозга вызывает нарушение работы электронтранспортной цепи митохондрий, в результате которого происходит чрезмерное образование активных форм кислорода, инициация ПОЛ, что в конечном счете приводит к развитию в тканях окислительного стресса. Снижение активности каталазы может быть обусловлено общим подавлением ферментативного звена антиоксидантной системы на фоне развивающегося ацидоза. Длительное введение (30 сут) экспериментальным животным B. adolescentis и L. acidophilus до гипоксического воздействия способствовало сохранению каталазной активности, а также уменьшению последствий окислительного стресса в тканях головного мозга крыс.

Нарушения молекулярно-клеточных и биохимических процессов вследствие гипоксии могут приводить к повреждениям областей мозга с сопутствующим неврологическим дефицитом и поведенческой дисфункцией. Известно, что между развитием окислительного стресса и нейровоспалением существует двунаправленная связь. С одной стороны, процессы ПОЛ способствуют повреждению целостности мембран нейронов и выходу деструктурированных макромолекул во внеклеточное пространство. Данные события приводят к усиленной работе иммунных клеток в головном мозге, таких как микроглия, нейтрофилы и макрофаги. Повышенная секреция провоспалительных цитокинов этими клетками способствует дальнейшему развитию окислительного стресса и усилению нейротоксичности [30]. Повышенное образование интерлейкинов (IL-1β, IL-6) и фактора некроза опухоли (TNF-α) активирует ось гипоталамус-гипофиз-надпочечники, вызывая секрецию адренокортикотропного гормона и глюкокортикоидов [31].

Показатели тревожности в тесте "приподнятый крестообразный лабиринт", M±m Indicators of rats’ anxiety in the "elevated plus maze" test, M±m

П р и м е ч а н и е. Статистически значимые отличия (p<0,01): * - относительно контроля; # - в сравнении с гипоксической группой. N o t e. Statistically significant differences (p<0.01): * - relative to the control; # - compared to the hypoxic group.

Наблюдаемое нами анксиолитическое и антиоксидантное действие в постгипоксический период на фоне введения B. adolescentis и L. acidophilus может быть связано со следующими эффектами, описанными в литературе по отношению к бифидо- и лактобактериям. Предварительное введение в рацион грызунам Lactobacillus rhamnosus и Bifidobacterium infantis способствовало снижению уровня IL-6 и TNF-α в тканях толстой кишки на модели острого колита и ваготомии [32]. Моделирование кишечного мукозита путем введения фторурацила приводило к развитию воспалительной реакции и высвобождению цитокинов [33]. При этом предварительное введение Lactobacillus acidophilus и Bifidobacterium lactis уменьшало уровень IL-6 и TNF-α в тканях кишки. Эксперимент с перевязкой передней нисходящей коронарной артерии у крыс показал, что введение в рацион животных Lactobacillus helveticus R0052 и B. longum R0175 уменьшало время пассивного состояния в тесте Парлсона и снижало концентрацию IL-1β в плазме крови [9]. Авторами работы [33] указывается, что продолжительное пероральное введение B. adolescentis заметно увеличивало время нахождения в центре открытого поля и ОР ПКЛ, а также способствовало снижению концентрации IL-1β и TNF-α и увеличению экспрессии нейротрофического фактора мозга в тканях гипокампа. В литературе есть сведения, указывающие на то, что многие штаммы Lactobacillus и Bifidobacterium способны к синтезу γ-аминомасляной кислоты [19, 20] и изменению секреции серотонина эндотелиальными клетками кишки путем влияния на эндогенную микробиоту [21, 22, 34, 35].

Существует двунаправленная связь между функционированием центральной нервной системы и кишечника через нейрональные, эндокринные и иммунные пути [36]. Тем не менее во многом механизм влияния кишечной микробиоты на функциональное состояние головного мозга остается не вполне ясным. Пробиотики оказывают влияние на уровень провоспалительных цитокинов и хемокинов, а также могут корректировать полученные в результате гипоксического воздействия нарушения гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы [37] и снижать действие стрессовых гормонов [38, 39]. Нейроактивные молекулы, вырабатываемые пробиотиками в кишечнике, попадая в русло крови, не могут проходить через гематоэнцефалический барьер и оказывать прямого действия на клетки головного мозга. Есть предположение, что действие этих "микробных медиаторов" реализуется через активацию рецепторов, расположенных на афферентах спинного и блуждающего нерва [40-42]. Известно, что блуждающий нерв принимает участие в работе врожденного иммунитета. Этот контур активируется про- и противовоспалительными цитокинами и передает информацию в ядра ствола головного мозга, а его электрическая стимуляция способствует снижению уровня окислительного стресса и уменьшению смертности при ишемической реперфузии миокарда у крыс, а также обеспечивает защиту и уменьшение воспаления при 45-минутном пережатии чревной артерии с последующей реперфузией [43, 44].

Мы предполагаем, что уменьшение окислительного стресса и нормализация каталазной активности в тканях головного мозга крыс, а также снижение уровня тревожности в условиях гипоксии при применении пробиотиков может быть связана с уменьшением секреции стрессовых гормонов гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы и снижением выделения провоспалительных молекул. Это предположение требует отдельного рассмотрения и экспериментального подтверждения.

Заключение

Наблюдаемый анксиолитический и антиоксидантный эффекты предварительного (до экспериментальной модели острой гипоксии с гиперкапнией) введения B. adolescentis и L. acidophilus говорят о целесообразности дальнейших исследований пробиотиков (в частности, исследованных в данной работе) в качестве средств, потенциально полезных в профилактике гипоксических состояний.

Литература

1. Ветровой О.В., Рыбникова Е.А., Самойлов М.О. Церебральные механизмы гипоксического/ишемического посткондиционирования // Биохимия. 2017. № 3. С. 542-551. DOI: https://doi.org/10.1134/S000629791703018X

2. Lee R.H.C., Lee M.H.H., Wu C.Y.C., Couto e Silva A., Possoit H.E., Hsieh T.H. et al. Cerebral ischemia and neuroregeneration // Neural Regen. Res. 2018. Vol. 13, N 3. P. 373-385. DOI: https://doi.org/10.4103/1673-5374.228711

3. Paolucci S., Iosa M., Coiro P., Venturiero V., Savo A., De Angelis D. et al. Post-stroke depression increases disability more than 15% in ischemic stroke survivors: a case-control study // Front. Neurol. 2019. Vol. 10. Article ID 926. DOI: https://doi.org/10.3389/fneur.2019.00926

4. Воронина Т.А. Роль гипоксии в развитии инсульта и судорожных состояний. Антигипоксанты // Обзоры по клинической фармакологии и лекарственной терапии. 2016. Т. 14, № 1. С. 63-79. DOI: https://doi.org/10.17816/RCF14163-70

5. Latorre R., Sternini C., De Giorgio R., Greenwood-Van Meerveld B. Enteroendocrine cells: a review of their role in brain-gut communication // Neurogastroenterol. Motil. 2016. Vol. 28, N 5. P. 620-630. DOI: https://doi.org/10.1111/nmo.12754

6. Savignac H.M., Tramullas M., Kiely B., Dinan T.G. Bifidobacteria modulate cognitive processes in an anxious mouse strain // Behav. Brain Res. 2015. Vol. 287. P. 59-72. DOI: https://doi.org/10.1016/j.bbr.2015.02.044

7. Savignac H.M., Kiely B., Dinan T.G., Cryan J.F. Bifidobacteria exert strain-specific effects on stress-related behavior and physiology in BALB/c mice // Neurogastroenterol. Motil. 2014. Vol. 26, N 11. P. 1615-1627. DOI: https://doi.org/10.1111/nmo.12427

8. Bercik P., Park A.J., Sinclair D., Khoshdel A., Lu J., Huang X. et al. The anxiolytic effect of Bifidobacterium longum NCC3001 involves vagal pathways for gut-brain communication // Neurogastroenterol. Motil. 2011. Vol. 23, N 12. P. 1132-1139. DOI: https://doi.org/10.1111/j.1365-2982.2011.01796.x

9. Arseneault-Bréard J., Rondeau I., Gilbert K., Girard Stéphanie-Anne, Tompkins T.A., Godbout R. et al. Combination of Lactobacillus helveticus R0052 and Bifidobacterium longum R0175 reduces post-myocardial infarction depression symptoms and restores intestinal permeability in a rat model // Br. J. Nutr. 2012. Vol. 107, N 12. P. 1793-1799. DOI: https://doi.org/10.1017/S0007114511005137

10. Battaglini D., Pimentel-Coelho P.M., Robba C., Dos Santos C.C., Cruz F.F., Pelosi P. et al. Gut microbiota in acute ischemic stroke: from pathophysiology to therapeutic implications // Front. Neurol. 2020. Vol. 11. Article ID 598. DOI: https://doi.org/10.3389/fneur.2020.00598

11. Akhoundzadeh K., Vakili A., Shadnoush M., Sadeghzadeh J. Effects of the oral ingestion of probiotics on brain damage in a transient model of focal cerebral ischemia in mice // Iran J. Med. Sci. 2018. Vol. 43, N 1. P. 32-40. PMCID: PMC5775992.

12. Rahmati H., Momenabadi S., Vafaei A.A., Bandegi A. R., Mazaheri Z., Vakili A. Probiotic supplementation attenuates hippocampus injury and spatial learning and memory impairments in a cerebral hypoperfusion mouse model // Mol. Biol. Rep. 2019. Vol. 46, N 5. P. 4985-4995. DOI: https://doi.org/10.1007/s11033-019-04949-7

13. Yamashiro K., Tanaka R., Urabe T., Ueno Y., Yamashiro Y., Nomoto K. et al. Gut dysbiosis is associated with metabolism and systemic inflammation in patients with ischemic stroke // PLoS One. 2017. Vol. 12, N 2. DOI: https://doi.org/10.1371/journal.pone.0176062

14. Rice M.W., Pandya J.D., Shear D.A. Gut microbiota as a therapeutic target to ameliorate the biochemical, neuroanatomical, and behavioral effects of traumatic brain injuries // Front. Neurol. 2019. Vol. 10. Article ID 875. DOI: https://doi.org/10.3389/fneur.2019.00875

15. Sun M.F., Shen Y.Q. Dysbiosis of gut microbiota and microbial metabolites in Parkinson’s disease // Ageing Res. Rev. 2018. Vol. 45. P. 53-61. DOI: https://doi.org/10.1016/j.arr.2018.04.004

16. Gazerani P. Probiotics for Parkinson’s disease // Int. J. Mol. Sci. 2019. Vol. 20, N 17. Article ID 4121. DOI: https://doi.org/10.3390/ijms20174121

17. Kouchaki E., Tamtaji O.R., Salami M., Bahmani F., Kakhaki R.D., Akbari E. et al. Clinical and metabolic response to probiotic supplementation in patients with multiple sclerosis: a randomized, double-blind, placebo-controlled trial // Clin. Nutr. 2017. Vol. 36, N 5. P. 1245-1249. DOI: https://doi.org/10.1016/j.clnu.2016.08.015

18. Tian P., Wang G., Zhao J., Zhang H., Chen W. Bifidobacterium with the role of 5-hydroxytryptophan synthesis regulation alleviates the symptom of depression and related microbiota dysbiosis // J. Nutr. Biochem. 2019. Vol. 66. P. 43-51. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jnutbio.2019.01.007

19. Duranti S., Ruiz L., Lugli G.A., Tames H., Milani C., Mancabelli L. et al. Bifidobacterium adolescentis as a key member of the human gut microbiota in the production of GABA // Sci. Rep. 2020. Vol. 10, N 1. Article ID 14112. DOI: https://doi.org/10.1038/s41598-020-70986-z

20. Yunes R.A., Poluektova E.U., Dyachkova M.S., Klimina K.M., Kovtun A.S., Averina O.V. et al. GABA production and structure of gadB/gadC genes in Lactobacillus and Bifidobacterium strains from human microbiota // Anaerobe. 2016. Vol. 42. P. 197-204. DOI: https://doi.org/10.1016/j.anaerobe.2016.10.011

21. Barrett E., Ross R.P., O’Toole P.W., Fitzgerald G.F., Stanton C. γ-Aminobutyric acid production by culturable bacteria from the human intestine // J. Appl. Microbiol. 2012. Vol. 113, N 2. P. 411-417. DOI: https://doi.org/10.1111/j.1365-2672.2012.05344.x

22. Oleskin A.V., Shenderov B.A., Rogovsky V.S. Role of neurochemicals in the interaction between the microbiota and the immune and the nervous system of the host organism // Probiotics Antimicrob. Proteins. 2017. Vol. 9, N 3. P. 215-234. DOI: https://doi.org/10.1007/s12602-017-9262-1

23. Ferrer I., Vidal N. Neuropathology of cerebrovascular diseases // Handb. Clin. Neurol. 2017. Vol. 145. P. 79-114. DOI: https://doi.org/10.1016/B978-0-12-802395-2.00007-9

24. Rahaman P., Del Bigio M.R. Histology of brain trauma and hypoxia-ischemia // Acad. Forensic Pathol. 2018. Vol. 8, N 3. P. 539-554. DOI: https://doi.org/10.1177/1925362118797728

25. Буреш Я., Бурешова О., Хьюстон Д.П. Методики и основные эксперименты по изучению мозга и поведения. Москва : Высшая школа, 1991. 399 c.

26. Хабриев Р.У. Руководство по экспериментальному (доклиническому) изучению новых фармакологических веществ. Москва : Медицина, 2005. 832 с.

27. Фархутдинов Р.Р., Лиховских В.А. Хемилюминесцентные методы исследования свободно-радикального окисления в биологии и медицине. Уфа, 1995. 87 с.

28. Гаврилов В.Б., Гаврилова А.Р., Мажуль Л.М. Анализ методов определения продуктов перекисного окисления липидов в сыворотке крови по тесту с тиобарбитуровой кислотой // Вопросы медицинской химии. 1987. Т. 33, № 1. С. 118-122.

29. Королюк М.А., Иванова Л.И., Майорова И.Г., Токарев В.Е. Метод определения активности каталазы // Лабораторное дело. 1988. № 1. С. 16-19.

30. Surace M.J., Block M.L. Targeting microglia-mediated neurotoxicity: the potential of NOX2 inhibitors // Cell. Mol. Life Sci. 2012. Vol. 69, N 14. P. 2409-2427. DOI: https://doi.org/10.1007/s00018-012-1015-4

31. Pace T.W., Hu F., Miller A.H. Cytokine-effects on glucocorticoid receptor function: relevance to glucocorticoid resistance and the pathophysiology and treatment of major depression // Brain Behav. Immun. 2007. Vol. 21, N 1. P. 9-19. DOI: https://doi.org/10.1016/j.bbi.2006.08.009

32. van der Kleij H., O’Mahony C., Shanahan F., O’Mahony L., Bienenstock J. Protective effects of Lactobacillus rhamnosus [corrected] and Bifidobacterium infantis in murine models for colitis do not involve the vagus nerve // Am. J. Physiol. Regul. Integr. Comp. Physiol. 2008. Vol. 295, N 4. P. 1131-1137. DOI: https://doi.org/10.1152/ajpregu.90434.2008

33. Quaresma M., Damasceno S., Monteiro C., Lima F., Mendes T., Lima M. et al. Probiotic mixture containing Lactobacillus spp. and Bifidobacterium spp. attenuates 5-fluorouracil-induced intestinal mucositis in mice // Nutr. Cancer. 2020. Vol. 72, N 8. P. 1355-1365. DOI: https://doi.org/10.1080/01635581.2019.1675719

34. Yano J.M. Indigenous bacteria from the gut microbiota regulate host serotonin biosynthesis // Cell. 2015. Vol. 161, N 2. P. 264-276. DOI: https://doi.org/10.1016/j.cell.2015.02.047

35. Oleskin A.V., Shenderov B.A. Probiotics and psychobiotics: the role of microbial neurochemicals // Probiotics Antimicrob. Proteins. 2019. Vol. 11, N 4. P. 1071-1085. DOI: https://doi.org/10.1007/s12602-019-09583-0

36. Guo Y., Xie J.P., Deng K., Li X., Yuan Y., Xuan Q. et al. Prophylactic effects of Bifidobacterium adolescentis on anxiety and depression-like phenotypes after chronic stress: a role of the gut microbiota-inflammation axis // Front. Behav. Neurosci. 2019. Vol. 13. Article ID 126. DOI: https://doi.org/10.3389/fnbeh.2019.00126

37. Desbonnet L., Garrett L., Clarke G., Bienenstock J., Dinan T.G. The probiotic Bifidobacteria infantis: an assessment of potential antidepressant properties in the rat // J. Psychiatr. Res. 2008. Vol. 43, N 2. P. 164-174. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jpsychires.2008.03.009

38. Swaab D.F., Bao A.M., Lucassen P.J. The stress system in the human brain in depression and neurodegeneration // Ageing Res. Rev. 2005. Vol. 4, N 2. P. 141-194. DOI: https://doi.org/10.1016/j.arr.2005.03.003

39. Agus A., Planchais J., Sokol H. Gut Microbiota regulation of tryptophan metabolism in health and disease // Cell Host Microbe. 2018. Vol. 23, N 6. P. 716-724. DOI: https://doi.org/10.1016/j.chom.2018.05.003

40. Baj A., Moro E., Bistoletti M., Orlandi V., Crema F., Giaroni C. Glutamatergic signaling along the microbiota-gut-brain axis // Int. J. Mol. Sci. 2019. Vol. 20, N 6. Article ID 1482. DOI: https://doi.org/10.3390/ijms20061482

41. Du Y., Gao X.R., Peng L., Ge J.F. Crosstalk between the microbiota-gut-brain axis and depression // Heliyon. 2020. Vol. 6, N 6. Article ID e04097. DOI: https://doi.org/10.1016/j.heliyon.2020.e04097

42. Mayer E.A. Gut feelings: the emerging biology of gut-brain communication // Nat. Rev. Neurosci. 2011. Vol. 12, N 8. P. 453-466. DOI: https://doi.org/10.1038/nrn3071

43. Andersson U., Tracey K.J. Reflex principles of immunological homeostasis // Annu. Rev. Immunol. 2012. Vol. 30. P. 313-335. DOI: https://doi.org/10.1146/annurev-immunol-020711-075015

44. Altavilla D., Guarini S., Bitto A., Mioni C., Giuliani D., Bigiani A. et al. Activation of the cholinergic anti-inflammatory pathway reduces NF-kappab activation, blunts TNF-alpha production, and protects againts splanchic artery occlusion shock // Shock. 2006. Vol. 25, N 5. P. 500-506. DOI: https://doi.org/10.1097/01.shk.0000209539.91553.82

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)

SCImago Journal & Country Rank
Scopus CiteScore
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
Тутельян Виктор Александрович
Академик РАН, доктор медицинских наук, профессор, научный руководитель ФГБУН «ФИЦ питания и биотехнологии»

Журналы «ГЭОТАР-Медиа»