Оценка взаимосвязи показателей липидного и углеводного профиля с уровнем обеспеченности организма витамином D у детей в зависимости от индекса массы тела

Резюме

Дети с избыточной массой тела представляют особо уязвимую группу по гиповитаминозу D. Клинические исследования, посвященные связи дефицита витамина D (VD) с метаболическими факторами риска кардиоваскулярных нарушений, противоречивы, а в отношении детей младшего школьного возраста, имеющих избыточную массу тела и ожирение, недостаточны.

Цель исследования - изучение взаимосвязи показателей липидного и углеводного обмена и обеспеченности организма витамином D у детей в зависимости от индекса массы тела.

Материал и методы. Поперечное (одномоментное) исследование проведено на выборке 154 детей с разными массо-ростовыми показателями в возрасте 8-10 лет (74 девочки, 80 мальчиков). Выделено 3 группы исследования: 1-я группа - 44 ребенка с ожирением, 2-я группа - 58 детей с избыточной массой тела, 3-я группа - 52 человека с нормальной массой тела. Всем детям определяли в сыворотке крови уровень 25(OH)D, паратгормона (ПТГ), кальция (Са), фосфора (Р), общего холестерина (ХС), триглицеридов (ТГ), β-липопротеинов, глюкозы, инсулина, активность аланин- (АЛТ) и аспартатаминотрансферазы (АСТ), а также рассчитывали индекс инсулинорезистентности (Homeostasis Model Assessment of Insulin Resistance, HOMA-IR).

Результаты. Дефицит витамина D у детей с ожирением встречался почти в 2,3 раза чаще, чем у детей с избыточной массой тела (р=0,002), и в 2,8раза чаще, чем у детей с нормальной массой тела (р=0,001). Показатели липидного и углеводного обмена находились в физиологических пределах, однако у детей с ожирением они значимо превышали показатели здоровых детей (р<0,05). В ходе сравнения результатов биохимических исследований выявлено, что дети с дефицитом VD имели статистически значимо более высокие медианы концентрации ПТГ, ХС, ТГ, глюкозы, инсулина, активности АЛТ, АСТ, НОМА-IR и более низкую концентрацию Р и Са по сравнению с детьми, имеющими нормальное содержание микронутриента в крови (р<0,05). Медианы уровней АЛТ, АСТ, ХС, β-липопротеинов, ТГ, глюкозы и HOMA-IR у детей с ожирением и дефицитом VD были статистически значимо выше, чем у детей с нормальной массой тела, имеющих дефицит VD, и здоровых детей с оптимальной концентрацией 25(OH)D в сыворотке крови. При этом отсутствовали статистически значимые различия между показателями липидного и углеводного обмена в группе здоровых детей с нормальной обеспеченностью VD и гиповитаминозом D.

Заключение. Дефицит витамина D является важным предиктором формирования осложнений ожирения, он усугубляет риск развития кардиометаболических расстройств у детей, страдающих ожирением, в младшем школьном возрасте.

Ключевые слова:дети, ожирение, витамин D, дефицит витамина D, кардиометаболические расстройства

Финансирование. Исследование не имело спонсорской поддержки.

Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Для цитирования: Белых Н А., Блохова Е.Э., Лебедева И.Н., Никифоров А.А., Хлынцева К.В., Никифорова Л.В. Оценка взаимосвязи показателей липидного и углеводного профиля с уровнем обеспеченности организма витамином D у детей в зависимости от индекса массы тела // Вопросы питания. 2021. Т 90, № 4. С. 112-121. DOI: https://doi.org/10.33029/0042-8833-2021-90-4-112-121

Рост распространенности ожирения в детской популяции - одна из проблем современного здравоохранения. По прогнозам Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ, 2018), количество детей с ожирением к концу 2025 г. может превысить 70 млн только в возрастной группе от 0 до 5 лет [1]. Детское ожирение имеет серьезные последствия на протяжении всей жизни. В краткосрочной перспективе у таких детей возможны психологические нарушения (депрессия, беспокойство, низкая самооценка, ряд эмоциональных и поведенческих расстройств), они чаще страдают бронхиальной астмой, заболеваниями костно-мышечной системы [2]. В дальнейшем у них возрастает риск формирования метаболических нарушений и кардиоваскулярной патологии, таких как артериальная гипертензия, дислипидемия, атеросклероз [3]. В долгосрочной перспективе детское ожирение увеличивает риск развития сердечно-сосудистых заболеваний, сахарного диабета, некоторых видов рака и заболеваний опорно-двигательного аппарата, что может привести к инвалидности и преждевременной смерти [4].

Одновременно с ожирением все более актуализируется проблема низкой обеспеченности населения витамином D (VD). В настоящее время гиповитаминоз D среди детского населения регистрируется во многих странах мира, в том числе в Российской Федерации [5-7].

Долгое время основной физиологической ролью VD в организме считалась регуляция гомеостаза кальция и фосфора. Однако в последние годы VD рассматривают как гормон, имеющий рецепторы в большинстве тканей организма и выполняющий множество неклассических биологических функций. Так, ко внекостным эффектам VD относятся регуляция клеточной пролиферации и дифференцировки клеток, ингибирование синтеза ренина и ангиогенеза, стимуляция выработки инсулина, активация образования макрофагов и др. [8].

Дети с избыточной массой тела представляют собой особо уязвимую группу по гиповитаминозу D, который в последние годы ассоциируют с рисками для здоровья, аналогичными при ожирении [9]. Так, по данным N. Mirhosseini и соавт. (2018), дефицит VD может играть определенную роль в развитии сердечно-сосудистых заболеваний [10]. Также существует мнение о позитивном влиянии дотации VD на метаболизм у взрослых людей с хронической сердечно-сосудистой патологией. N. Schroten и соавт. (2013) наблюдали снижение активности ренина плазмы крови у 101 пациента со стабильной сердечной недостаточностью через 6 нед приема 2000 МЕ VD [11]. Исследовательская группа VINDICATE (VitamIN D treatIng patients with Chronic heArT failurE) отмечала значительное улучшение сердечной функции у 229 пациентов с хронической сердечной недостаточностью после приема 4000 МЕ VD в течение 1 года [12]. Однако несколько опубликованных метаанализов и систематических обзоров не обнаружили положительного влияния VD на течение сердечно-сосудистых заболеваний. J. Ford и соавт. (2014), например, высказались о недостаточном количестве данных в поддержку использования VD как добавки для снижения частоты развития сердечно-сосудистой патологии [13]. В своем систематическом обзоре L. Wang и соавт. (2010) отметили статистически незначимое снижение частоты сердечно-сосудистых заболеваний при приеме умеренных доз VD. А P. Mao и соавт. (2013) также обнаружили, что ни добавки VD, ни добавки кальция не повлияли на частоту развития инфаркта миокарда или инсульта [14].

Однако большинство современных исследований обосновывают негативное влияние низкого уровня 25(ОН)D в сыворотке крови на состояние сердечнососудистой системы и связывают это прежде всего с ролью микронутриента в регуляции ренин-ангиотензин-альдостероновой системы. Так, ген ренина имеет VD-чувствительный элемент, посредством которого он оказывает регулирующее воздействие на транскрипцию и производство ренина, который, в свою очередь, воздействуя на ангиотензин, запускает ряд процессов, способствующих образованию ангиотензина II, действующего как вазоконстриктор [15].

Данных о роли дефицита VD как фактора риска возникновения и прогрессирования кардиоваскулярных расстройств у младших школьников мало. В связи с этим изучение данной проблемы представляется интересным, особенно среди детей с ожирением, которые формируют группу риска по развитию хронической патологии.

Цель исследования - изучение взаимосвязи показателей липидного и углеводного обмена и обеспеченности организма VD у детей в зависимости от индекса массы тела (ИМТ).

Материал и методы

Поперечное (одномоментное) исследование проведено на выборке 154 детей с разными массо-ростовыми показателями. Среди обследованных детей были 74 (48,0%) девочки и 80 (52,0%) мальчиков младшего школьного возраста (средний возраст составил 9,4± 0,7 года). Все дети европеоидной расы, постоянно проживают в Рязани.

Критерии включения в исследование: отсутствие острых или обострения хронических заболеваний на момент включения в исследование; отсутствие приема витаминно-минеральных комплексов в течение не менее 6 мес до включения в исследование, отсутствие хронических заболеваний почек, печени, желудочно-кишечного тракта, а также подписанное информированное согласие родителя ребенка на его участие в исследовании.

Исследования осуществляли на базах ГБУ РО "Городская детская поликлиника № 1" (главный врач -С.А. Якимушкина), ГБУ РО "ОДКБ им. Н.В. Дмитриевой" (главный врач - канд. мед. наук И.Н. Лебедева), Центральная научно-исследовательская лаборатория ФГБОУ ВО РязГМУ Минздрава России (заведующий - канд. мед. наук, доцент А.А. Никифоров).

Все стадии исследования не противоречили законодательству РФ. Протокол исследования был одобрен локальным этическим комитетом ФГБОУ ВО РязГМУ Минздрава России. Родителям была предоставлена надлежащая информация об участии в исследовании и получено их информированное согласие.

Антропометрические измерения проводили в ходе профилактического медицинского осмотра подготовленные медицинские работники в соответствии со стандартизированным протоколом, разработанным ВОЗ [16]. Физическое развитие детей оценивали c использованием программы WHO AnthroPlus (2009) [17]. Рассчитывали следующие показатели: отношение массы тела к возрасту (Weight-for-Age Z-score, WAZ), ИМТ к возрасту (BMI-for-Age Z-score, BAZ). Интерпретацию полученных значений Z-score проводили по критериям: недостаточность питания - при <-2 SDS, пониженное питание - от -2 до -1 SDS, норма - от -1 до +1 SDS, избыточная масса тела - при SDS от +1 до +2, ожирение - при SDS>+2 [18].

По данным антропометрии были сформированы 3 группы: 1-ю группу составили 44 ребенка с ожирением (22 девочки, 22 мальчика), 2-ю группу - 58 детей с избыточной массой тела (18 девочек, 40 мальчиков), 3-ю группу - 52 ребенка с нормальной массой тела (34 девочки, 18 мальчиков). Медиана (Ме) ИМТ составила 19,1 [14,7; 28,8]. Характеристика групп представлена в табл. 1.

Таблица 1. Характеристика участников исследования

Table 1. Characteristics of study participants

П р и м е ч а н и е. Здесь и в табл. 2-4: ИМТ - индекс массы тела.

N o t e. Here and in tables 2-4: BMI - body mass index.

Всем детям определяли в сыворотке концентрации 25(OH)D, паратгормона (ПТГ), глюкозы, инсулина, триглицеридов (ТГ), активность аланин- (АЛТ) и аспартат-аминотрансферазы (АСТ), уровни β-липопротеинов, холестерина (ХС), кальция (Ca), фосфора (Р). Забор крови натощак из локтевой вены выполняла процедурная медицинская сестра в условиях манипуляционного кабинета на базе ГБУ РО "ОДКБ им. Н.В. Дмитриевой".

Уровень 25(OH)D в сыворотке крови определяли методом иммуноферментного анализа (наборы DIAsource 25OH Vitamin D Total ELISA Kit, Diasource, Испания) в условиях Центральной научно-исследовательской лаборатории ФГБОУ ВО РязГМУ Минздрава России. За нормальное содержание VD принимали концентрацию 25(OH)D >30 нг/мл, недостаточное - 21-30 нг/мл, дефицит - <20 нг/мл [19]. Содержание ПТГ определяли методом иммунорадиометрического анализа (наборы IRMA PTH, Immunotech, Чехия), инсулин - иммунохемилюминесцентным методом на анализаторе "Roche Cobas e8000 602" (Roche Cobas, Швейцария). Содержание общего Са, Р, β-липопротеинов, ТГ, ХС, глюкозы, а также активность АЛТ, АСТ измеряли на биохимическом анализаторе "Mindray BS-400" (Mindray, Китай). Для оценки чувствительности тканей к инсулину рассчитывали индекс инсулинорезистентности HOMA-IR по формуле: [иммунореактивный инсулин натощак (ИРИ) х глюкоза крови натощак] / 22,5 (в норме - ниже 3,2 Ед) [20].

Для статистического анализа использовали пакет программ Statistica 12. Непрерывные переменные были представлены в виде медиан с интерквартильным размахом (25-75-й процентили). Категориальные переменные определяли в процентах. Анализ нормальности распределения значений исследованных признаков выполнен при помощи критерия Шапиро-Уилка. При сравнении непрерывных переменных по группам использовали критерий Краскела-Уоллиса (для парных сравнений - критерий Манна-Уитни). Степень взаимосвязей оценивали с вычислением парных коэффициентов корреляции Спирмена (г). Для определения связи между двумя категориальными переменными использовали критерий х2. Различия считали статистически значимыми при р<0,05.

Результаты

По результатам проведенного исследования выявлено, что дефицит VD имел место у 76 (49,4%) обследованных детей, недостаточность - у 30 (19,5%), а нормальная обеспеченность встречалась лишь у 48 (31,1%) детей.

При этом дефицит VD у детей с ожирением встречался в 2,3 раза чаще, чем у детей с избыточной массой тела (р=0,002), и в 2,8 раза чаще, чем у детей с нормальной массой тела (р=0,001) (рис. 1). Нормальная обеспеченность VD у детей с избыточной массой выявлялась почти в 2 раза реже, чем у здоровых детей. Ни у одного ребенка 1-й группы не определено нормальной концентрации 25(OH)D в сыворотке крови. Статистически значимых гендерных различий среди оцениваемых групп не выявлено (р>0,05).

Рис. 1. Обеспеченность детей витамином D в зависимости от индекса массы тела (%)

рх21-2 - статистическая значимость различий между показателями групп детей с ожирением и избыточной массой тела; РХ21-з - статистическая значимость различий между показа -телями групп детей с ожирением и нормальной массой тела; рх22-3 - статистическая значимость различий между показателями групп детей с избыточной и нормальной массой тела.

Fig. 1. Children vitamin D status depending on body mass index (%)

рх21-2 - statistical significance of differences between indicators of groups of children with obesity and overweight; рх21-з - statistical significance of differences between indicators of groups of children with obesity and normal body weight; рх22-з - statistical significance of differences between indicators of groups of children with overweight and normal body weight.

В сравниваемых группах были сопоставлены медианы показателей минерального, липидного и углеводного обмена в зависимости от ИМТ (табл. 2).

Таблица 2. Показатели минерального, липидного и углеводного обмена в зависимости от индекса массы тела детей (Me [25; 75])

Table 2. Indicators of mineral, lipid and carbohydrate metabolism depending on the body mass index of children (Me [25; 75])

Здесь и в табл. 3, 4: расшифровка аббревиатур дана в тексте.

Here and in tables 3, 4: explanation of abbreviations is given in the text.

Содержание ПТГ в сыворотке крови находилось в пределах референсных значений, статистически значимых различий между группами не выявлено (р>0,05).

Медиана уровня Са в крови составила 2,46 [2,36; 2,54] ммоль/л, что соответствовало норме. Однако в группе детей с ожирением Ме находилась на нижней границе нормы и была статистически значимо ниже по сравнению с показателем детей 2-й и 3-й групп (р<0,05). При этом выявлено, что при увеличении ИМТ уровень Са значимо снижался (r=-0,51, р<0,05), а у 7 (32,0%) детей с наиболее высоким ИМТ отмечалось состояние гипокальциемии (р=0,014).

Содержание Р в сыворотке крови у всех детей находилось в пределах физиологической нормы. Однако в группе детей с ожирением и избыточной массой тела содержание микронутриента было статистически значимо ниже показателя здоровых сверстников (р<0,05). Установлена отрицательная корреляционная связь между ИМТ и уровнем Р (r=-0,51, р<0,05).

При оценке липидного и углеводного обмена (АЛТ, АСТ, ХС, ТГ, p-липопротеины, глюкоза, инсулин) выявлено, что в целом показатели во всех группах находились в физиологических пределах. Однако при сравнении их между группами были выявлены следующие особенности. Медиана активности АЛТ у детей 1-й группы в 1,8 раза превышала показатель детей 2-й группы (р<0,001) и была более чем в 2,5 раза ниже значения у здоровых детей (р<0,001). Причем у мальчиков с ожирением данный показатель был выше по сравнению с девочками этой группы (р=0,003). Медиана активности АСТ в сыворотке крови детей с ожирением также превышала значение в группе детей, имеющих избыточную массу тела (р<0,001) и нормальные показатели ИМТ (р<0,001). Уровни ХС, ТГ и p-липопротеинов имели прямую умеренную корреляционную связь с ИМТ (р<0,05), а медианы этих показателей у детей с ожирением статистически значимо превышали значения у детей с избыточной и нормальной массой тела (р<0,005).

Оценив индекс HOMA-IR, мы пришли к выводу, что с увеличением ИМТ данный показатель возрастает. При этом у 5 (23,0%) детей с ожирением HOMA-IR превысил

допустимые нормальные значения, несмотря на нормальные изолированные уровни глюкозы и инсулина (р=0,057).

В ходе сопоставления медианы антропометрических и биохимических показателей, зарегистрированных в соответствии со статусом VD, выявлены следующие особенности (табл. 3). Дети с дефицитом VD имели более высокий ИМТ. Концентрация ПТГ, общего ХС, ТГ, глюкозы, инсулина, активность АЛТ и АСТ, а также НОМА-IR у них превышали таковые у детей, имеющих нормальное содержание микронутриента (р<0,05), а концентрация Р и Са была ниже (р<0,05).

Таблица 3. Антропометрические и биохимические показатели в зависимости от обеспеченности витамином D детей [Ме [25; 75], n=154]

Table 3. Anthropometric and biochemical parameters depending on children vitamin D status [Me [25; 75], n=154]

У детей с недостаточным VD-статусом выявлены статистически значимо более высокие показатели ИМТ, ТГ, АЛТ, АСТ, НОМА-IR и сниженный уровень Са по сравнению с детьми, оптимально обеспеченными витамином D (р<0,05). Статистически значимых различий по уровню p-липопротеинов между группами не выявлено (р>0,05).

У детей с дефицитом VD уровни ПТГ и ТГ в 1,3 раза (р<0,05) превышали аналогичные показатели детей с недостаточной обеспеченностью VD.

Оценивая корреляционные связи между уровнем 25(DH)D и показателями минерального, липидного и углеводного обмена, мы выявили, что со снижением концентрации 25(ОН)D в сыворотке крови значимо повышаются уровни ПТГ, β-липопротеинов, ТГ, глюкозы, инсулина, активность АЛТ, АСТ и НОМА-IR (табл. 4). При этом статистически значимо снижаются уровни Са и Р. Таким образом, данные изменения свидетельствуют о том, что дефицит витамина D у детей 8-10 лет является фактором риска кардиометаболических нарушений в более старшем возрасте.

Таблица 4. Коэффициенты корреляции Спирмена между концентрацией 25(0H)D и Z-score индекс массы тела/возраст и биохимическими показателями

Table 4. Spearman’s correlation coefficients between 25(OH)D level and Z-score body mass index/age and biochemical parameters

Медианы активности АЛТ, АСТ и концентрации ХС, β-липопротеинов, ТГ, глюкозы, инсулина и HOMA-IR у детей с ожирением и дефицитом VD статистически значимо превышали показатели детей с нормальной массой тела, имеющих дефицит VD, и здоровых детей с достаточной концентрацией 25(OH)D (рис. 2). При этом статистически значимой разницы показателей липидного и углеводного обмена в группе детей с Z-score ИМТ/ возраст от -1 до +1 SDS с нормальной обеспеченностью VD и гиповитаминозом D не отмечалось.

Рис. 2. Сравнение медианных значений биохимических показателей в зависимости от индекса массы тела и обеспеченности витамином D

Fig. 2. Comparison of median values of biochemical parameters depending on body mass index and vitamin D status

Обсуждение

Гиповитаминоз D - довольно распространенное явление в детском возрасте, он чаще встречается у детей

с ожирением. Полученные данные совпадают с результатами предыдущих исследований [21, 22].

Считается, что взаимосвязь антропометрических и биохимических маркеров сердечно-сосудистых рисков с высокой распространенностью гиповитаминоза D косвенна, так как это является следствием малоподвижного образа жизни, снижения активности и пребывания на свежем воздухе, а также нерационального питания, которые приводят к прогрессивному накоплению жировой массы. Так, в работах А. Skinner и соавт. (2015) и Т. Dura-Trave и соавт. (2017) именно ожирение, а не недостаточная обеспеченность VD положительно коррелировали с дислипидемией [23, 24]. Тем не менее разные авторы описывают сильные корреляционные связи между низким VD-статусом и различными компонентами липидного профиля [25, 26]. D. Ertugrul и соавт. (2011) высказано предположение, что у взрослых именно дислипидемия негативно влияет на уровень 25(OH)D, а не наоборот, поскольку использование статинов улучшает липидный профиль и концентрацию 25(OH)D одновременно [27].

Исследования Y. Song и соавт. (2013) и T. Dura-Trave и соавт. (2020) показывают, что низкие уровни 25(OH)D связаны с высокой распространенностью нарушения толерантности к глюкозе и развитием сахарного диабета 2 типа [28, 29]. Поскольку рецепторы к VD находятся и в ткани поджелудочной железы, а Ca играет важную роль в секреции инсулина р-клетками, весьма вероятно, что дефицит VD повышает риск нарушений углеводного обмена.

Заключение

Таким образом, ожирение в большей степени связано с рисками нарушения жирового и углеводного обмена, чем дефицит VD. Однако гиповитаминоз D является важным предиктором формирования коморбидной патологии и усугубляет риск развития кардиометаболических расстройств у детей с ожирением уже в младшем школьном возрасте. Медицинские работники, в том числе педиатры, детские эндокринологи, врачи-кардиологи должны быть осведомлены о возможных последствиях дефицита VD у детей с ожирением, а также своевременно корректировать VD-статус при снижении уровня обеспеченности организма данным микронутриентом.

Литература

1. World Health Organization (WHO). Nutrition: Global Targets 2025. Geneva : WHO, 2018. URL: http://www.who.int/nutrition/global-target-2025/en/ (дата обращения: 2.03.2021)

2. Kansra A., Lakkunarajah S., Jay M. Childhood and adolescent obesity: a review // Front. Pediatr. 2021. Vol. 8. Article ID 581461. P. 1-16. DOI: https://doi.org/10.3389/fped.2020.581461

3. Chung S., Onuzuruike A., Magge S. Cardiometabolic risk in obese children // Ann. N. Y. Acad. Sci. 2018. Vol. 1411, N 1. Р. 166-183. DOI: https://doi.org/10.1111/nyas.13602

4. Cesare M., Sorić M., Bovet P. et al. The epidemiological burden of obesity in childhood: a worldwide epidemic requiring urgent action // BMC Med. 2019. Vol. 17, N 212. P. 1-21. DOI: https://doi.org/10.1186/s12916-019-1449-8

5. Захарова И.Н., Климов Л.Я., Мальцев С.В. и др. Обеспеченность витамином D и коррекция его недостаточности у детей раннего возраста в Российской Федерации (фрагмент национальной программы) // Практическая медицина. 2017. Т. 5, № 106. С. 22-28.

6. Белых Н.А., Блохова Е.Э. Ожирение и микронутриентный дисбаланс у детей // Наука молодых (Eruditio Juvenium). 2019. Т. 7, № 3. С. 429-438. DOI: https://doi.org/10.23888/HMJ201973429-438

7. Захарова И.Н., Творогова Т.М., Громова О.А. и др. Недостаточность витамина D у подростков: результаты круглогодичного скрининга в Москве // Педиатрическая фармакология. 2015. Т. 12, № 5. С. 528-531. DOI: https://doi.org/10.15690/pf.v12i5.1453

8. Древаль А.В., Крюкова И.В., Барсуков И.А. и др. Внекостные эффекты витамина D (обзор литературы) // РМЖ. 2017. № 1. С. 53-56.

9. Филатова Т.Е., Низов А.А., Давыдов В.В. Опыт лечения гипертонической болезни у пациентов мужского пола с ожирением, гипергликемией натощак и дефицитом витамина D // Российский медико-биологический вестник имени академика И.П. Павлова. 2017. Т. 25, № 1. С. 69-75. DOI: https://doi.org/10.23888/pavlovj2017169-75

10. Mirhosseini N., Rainsbury J., Kimball S. Vitamin D supplementation, serum 25(OH)D concentrations and cardiovascular disease risk factors: a systematic review and meta-analysis // Front. Cardiovasc. Med. 2018. Vol. 5, N 87. P. 1-35. DOI: https://doi.org/10.3389/fcvm.2018.00087

11. Schroten N., Ruifrok W., Kleijn L. et al. Short-term vitamin D3 supplementation lowers plasma renin activity in patients with stable chronic heart failure: an open-label, blinded end point randomized prospective trial (VitD-CHF trial) // Am. Heart J. 2013. Vol. 166. P. 357-364.

12. Witte K., Byrom R., Gierula J. et al. Effects of vitamin D on cardiac function in patients with chronic HF: The VINDICATE study // J. Am. Coll. Cardiol. 2016. Vol. 67, N 22. P. 2593-2603.

13. Ford J., MacLennan G., Avenell A. et al. Cardiovascular disease and vitamin D supplementation: trial analysis, systematic review, and meta-analysis // Am. J. Clin. Nutr. 2014. Vol. 100, N 3. P. 746-755. DOI: https://doi.org/10.3945/ajcn.113.082602

14. Mao P., Zhang C., Tang L. et al. Effect of calcium or vitamin D supplementation on vascular outcomes: a metaanalysis of randomized controlled trials // Int. J. Cardiol. 2013. Vol. 169, N 2. P. 106-111. DOI: https://doi.org/10.1016/j.ijcard.2013.08.055

15. Колесников А.Н., Дубовая А.В., Удовитченко Ю.В. Участие витамина D в патогенезе заболеваний сердечно-сосудистой системы // Российский вестник перинатологии и педиатрии. 2018. Т. 63, № 5. С. 43-50. DOI: https://doi.org/10.21508/1027-4065-2018-63-5-43-50

16. World Health Organization Regional Office for Europe: Copenhagen, Denmark. WHO European Childhood Obesity Surveillance Initiative. Protocol, 2016. URL: http://www.euro.who.int/__data/assets/pdf_file/0018/333900/COSI-protocolen.pdf?ua=1. (date of access March 2, 2021)

17. World Health Organization. AnthroPlus for Personal Computers Manual: Software for Assessing Growth of the World’s Children and Adolescents. Geneva, Switzerland : World Health Organization, 2009. URL: http://www.who.int/entity/growthref/tools/who_anthroplus_manual.pdf (date of aces March 1, 2021)

18. Петеркова В.А., Нагаева Е.В., Ширяева Т.Ю. Оценка физического развития детей и подростков. Нормативно-методические и справочные материалы // Ежемесячное приложение к журналу "Информационный вестник здравоохранения Самарской области". 2018. Т. 194, № 1. С. 1-75.

19. Союз педиатров России. Национальная программа "Недостаточность витамина D у детей и подростков Российской Федерации: современные подходы к коррекции". Москва : ПедиатрЪ, 2018. 96 с.

20. Зильберман Л.И., Кураева Т.Л., Петеркова В.А., экспертный совет Российской ассоциации эндокринологов. Федеральные клинические рекомендации по диагностике и лечению сахарного диабета 2-го типа у детей и подростков // Проблемы эндокринологии. 2014. № 5. С. 57-68. DOI: https://doi.org/10.14341/probl201460557-68

21. Migliaccio1 S., Nisio A., Mele C. et al. Obesity and hypovitaminosis D: causality or casualty? // Int. J. Obes. Suppl. 2019. Vol. 9, N 1. P. 20-31. DOI: https://doi.org/10.1038/s41367-019-0010-8

22. Бекетова Н.А., Павловская Е.В., Коденцова В.М. и др. Обеспеченность витаминами детей школьного возраста с ожирением // Вопросы питания. 2019. Т. 88, № 4. С. 66-74. DOI: https://doi.org/10.24411/0042-8833-2019-10043

23. Skinner A., Perrin E., Moss L. et al. Cardiometabolic risks and severity of obesity in children and young adults // N. Engl. J. Med. 2015. Vol. 373, N 14. P. 1307-1317.

24. Durá-Travé T., Gallinas-Victoriano F., Chueca-Guindulain M. et al. Prevalence of hypovitaminosis D and associated factors in obese Spanish children // Nutr. Diabetes. 2017. Vol. 7, N 3. P. 248. DOI: https://doi.org/10.1038/nutd.2016.50

25. Okbay Güneş A., Alikaşifoğlu M., Erginoz E. et al. The relationship between cardiometabolic risks and vitamin D levels with the degree of obesity // Turk. Pediatri Ars. 2019. Vol. 54, N 4. P. 256-263.

26. Mellati A., Sharifi F., Faghihzadeh S. et al. Vitamin D status and its associations with components of metabolic syndrome in healthy children // J. Pediatr. Endocrinol. Metab. 2015. Vol. 28, N 5-6. P. 641-648. DOI: https://doi.org/10.1515/jpem-2013-0495

27. Ertugrul D., Yavuz B., Cil H. et al. STATIN-D Study: comparison of the influences of rosuvastatin and fluvastatin treatment on the levels of 25 hydroxyvitamin D // Cardiovasc. Ther. 2011. Vol. 29, N 2. P. 146-152. DOI: https://doi.org/10.1111/j.1755-5922.2010.00141.x

28. Song Y., Wang L., Pittas A. et al. Blood 25-hydroxy vitamin D levels and incident type 2 diabetes: a metaanalysis of prospective studies // Diabetes Care. 2013. Vol. 36, N 5. P. 1422-1428. DOI: https://doi.org/10.2337/dc12-0962

29. Durá-Travé T., Gallinas-Victoriano F., Peñafiel Freire D. et al. Hypovitaminosis D and cardiometabolic risk factors in adolescents with severe obesity // Children (Basel). 2020. Vol. 7, N 2. P. 1-11. DOI: https://doi.org/10.3390/children7020010

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)

SCImago Journal & Country Rank
Scopus CiteScore
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
Тутельян Виктор Александрович
Академик РАН, доктор медицинских наук, профессор, научный руководитель ФГБУН «ФИЦ питания и биотехнологии»

Журналы «ГЭОТАР-Медиа»