Взаимосвязь показателей липидного профиля с уровнем 25(ОН)D у лиц юношеского возраста

Резюме

Дефицит витамина D, как и сердечно-сосудистые заболевания, широко распространены во всем мире. Результаты исследований указывают на наличие ряда механизмов взаимосвязи дефицита витамина D с факторами кардио-метаболического риска. Результаты изучения взаимосвязи концентрации 25-гидроксивитамина D [25(OH)D] в сыворотке крови и показателей липидного профиля противоречивы, исследования в основном проводились среди взрослого и пожилого населения.

Цель - изучение взаимосвязи уровня 25(ОН)D с показателями липидного спектра у молодых лиц.

Материал и методы. Обследованы 278 человек юношеского возраста (от 18 до 24 лет): 64 (23%) юноши, 214 (77%) девушек. Тип исследования - поперечное. Определяли показатели липидного спектра: общего холестерина, холестерина липопротеинов низкой (ХС ЛПНП) и высокой плотности (ХС ЛПВП), триглицеридов, рассчитывали индекс атерогенности; оценивали обеспеченность витамином D по концентрации 25(ОН)D в сыворотке крови.

Результаты. Сниженные по сравнению с критерием недостаточности (30 нг/мл) уровни 25(OН)D отмечены у 81% участников. Выявлена слабая положительная корреляция между концентрацией триглицеридов и уровнем 25(ОН)D (ρ=0,181, р=0,003). Обнаружены половые различия в ассоциации 25(ОН)D с параметрами липидного профиля. У юношей выявлена отрицательная корреляционная связь между концентрацией 25(ОН)D и уровнем общего холестерина (ρ=-0,316, р=0,014) и ХС ЛПНП (ρ=-0,348, р=0,007), значимо более низкие концентрации 25(ОН)D в группе с повышенным уровнем ХС ЛПНП.

Заключение. Результаты исследования указывают на наличие взаимосвязей между концентрацией 25(ОН)D и различными параметрами липидного спектра сыворотки крови. Дефицит витамина D может быть связан с повышенным риском дислипидемий, особенно у лиц мужского пола. Взаимосвязи между уровнем 25(ОН)D и показателями липидного профиля могут отличаться в зависимости от пола.

Ключевые слова:витамин D, 25(ОН)D; юношеский возраст; липидный профиль; общий холестерин; холестерин липопротеинов низкой плотности; холестерин липопротеинов высокой плотности; триглицериды; индекс атерогенности

Финансирование. Финансирование исследования осуществлялось при участии ФГБОУ ВО СГМУ (г. Архангельск) Минздрава России.

Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Вклад авторов. Концепция и дизайн исследования - Малявская С.И., Кострова Г.Н.; сбор данных - Лебедев А.В., Кострова Г.Н.; статистическая обработка данных - Кострова Г.Н.; написание текста - Кострова Г.Н.; редактирование, утверждение окончательного варианта статьи, ответственность за целостность всех частей статьи - все авторы.

Для цитирования: Кострова Г.Н., Малявская С.И., Лебедев А.В. Взаимосвязь показателей липидного профиля с уровнем 25(ОН)D у лиц юношеского возраста // Вопросы питания. 2022. Т. 91, № 4. С. 26-34. DOI: https://doi.org/10.33029/0042-8833-2022-91-4-26-34

Проблема дефицита витамина D в последние годы активно изучается. Особое внимание привлекают плейотропные эффекты витамина D, связанные с его воздействием практически на все органы и системы организма, в том числе на сердечно-сосудистую систему. Наблюдательные исследования демонстрируют роль дефицита витамина D в процессах атерогенеза: влияние на тонус сосудов, процессы окислительного стресса и воспаления, состояние эндотелия, пролиферацию гладкомышечных клеток сосудов и липидный профиль [1]. На сегодняшний день накоплено большое количество данных, указывающих на связь дефицита витамина D с различными факторами риска сердечно-сосудистых заболеваний [2]. Результаты Фремингемского исследования показали, что низкие уровни 25(ОН)D связаны с ростом смертности от сердечно-сосудистых событий на 60% [3]. Одним из предполагаемых механизмов взаимосвязи между дефицитом витамина D и развитием болезней сердца и сосудов является влияние витамина D на уровень сывороточных липидов. Во многих работах показано, что низкая обеспеченность витамином D ассоциирована с более высокими уровнями триглицеридов (ТГ), общего холестерина и холестерина липопротеинов низкой плотности (ХС ЛПНП) [4-8], менделевский анализ [9] выявил положительное влияние высокой концентрации 25(ОН)D на уровни холестерина липопротеинов высокой плотности (ХС ЛПВП). Продемонстрирована эффективность применения совместного приема витамина D в средней дозе 2795 МЕ/сут и кальция в течение нескольких месяцев у пациентов с избыточной массой тела и ожирением в отношении снижения уровня ТГ, общего холестерина и ХС ЛПНП и повышения уровня ХС ЛПВП [10, 11]. Вместе с тем далеко не все исследования демонстрируют улучшение показателей липидного профиля под влиянием витамина D [2, 12, 13].

Механизм действия витамина D на липидный метаболизм до конца не изучен [4, 14]. По данным исследований in vivo, выделяют несколько путей взаимодействия метаболизма витамина D и синтеза холестерина [15]. Показано, что кальцитриол регулирует активацию экспрессии генов, вовлеченных в липогенез, посредством контроля транскрипционных факторов SREBPs (белков, связывающих стерол-регулирующие элементы) [16]. Регуляция синтеза холестерина связана с активацией рецептора витамина D (VDR), которая увеличивает активность CYP7A1, фермента, ответственного за превращение холестерина в 7α-гидроксихолестерин, предшественник желчных кислот [17, 18]. Помимо этого, витамин D ингибирует активность ключевого фермента - регулятора синтеза холестерина - 3-гидрокси-3-метилглютарил-кофермент А редуктазы (HMG-CoA) [19]. В экспериментальных исследованиях in vitro отмечено, что увеличение всасывания кальция в кишечнике под влиянием витамина D может снижать синтез и секрецию печеночных ТГ [20], а также способствовать снижению всасывания жиров, особенно насыщенных жирных кислот, приводя к снижению уровня ХС ЛПНП в сыворотке. Показано, что увеличение потребления кальция с молочными продуктами на 1241 мг ежедневно приводило к повышению экскреции фекального жира на 5,2 (1,6-8,8) г/сут [21]. Изучается косвенное влияние витамина D на концентрацию ТГ через уровень паратгормона, повышение которого может приводить к увеличению их концентрации в сыворотке крови [22, 23].

Следует отметить, что большинство исследований, посвященных изучению липидного профиля при различных уровнях 25(ОН)D, проведено на популяциях взрослых людей среднего и пожилого возраста. Работы по изучению уровня липидов в крови при дефиците витамина D у молодых лиц немногочисленны [24-26]. Учитывая, что процессы атерогенеза берут свое начало в детском и молодом возрасте, представляет интерес изучение липидного спектра в зависимости от уровня обеспеченности витамином D у молодых людей. Проживание в Арктическом регионе создает условия для развития дефицита витамина D у всех групп населения, что делает особенно актуальным исследование параметров липидного спектра у молодых лиц на данной территории.

Цель исследования - изучение взаимосвязи уровня 25(ОН)D с показателями липидного спектра у молодых лиц, проживающих на территории Арктической зоны РФ.

Материал и методы

В поперечное исследование были включены практически здоровые студенты вузов Архангельска в возрасте от 18 до 24 лет: 64 (23,0%) юноши и 214 (77,0%) девушки. Все участники дали информированное согласие на участие в исследовании в письменной форме.

Критерии включения: возраст 18 лет - 24 года, наличие информированного согласия на участие в исследовании.

Критерии исключения: прием препаратов витамина D, наличие острых и хронических заболеваний, семейной гиперхолестеринемии, ожирения.

Индекс массы тела (ИМТ) у юношей составил 22,1 ± 2,7 кг/м2 (95% доверительный интервал 20,7-23,4 кг/м2), у девушек - 21,9 ± 2,9 (21,2-22,5) кг/м2.

Кровь брали утром натощак, после периода ночного 12-14-часового голодания. Биохимические исследования липидного профиля сыворотки крови проводили на анализаторе COBAS MIRA S (Hoffmann La Roche, Австрия).

Определяли показатели липидного профиля сыворотки крови: общий холестерин, ХС ЛПВП, ТГ. Показатель ХС ЛПНП рассчитывали с применением формулы W.T. Friedewald (1972), показатели липидного профиля оценивали с использованием российских рекомендаций [27]. Рассчитывали индекс атерогенности А.Н. Климова.

Концентрацию 25-гидроксивитамина D [25(ОН)D] в сыворотке крови определяли иммуноферментным методом (наборы DRG Instruments GmbH, Германия). Для оценки уровня обеспеченности витамином D применяли рекомендации Международного общества эндокринологов [28].

Исследование одобрено этическим комитетом ФГБОУ ВО СГМУ (г. Архангельск) Минздрава России (протокол № 04/01-16 от 03.02.2016).

Тип распределения количественных данных определяли с помощью критерия Шапиро-Уилка. Для описания количественных данных использовали медиану (Ме) и квартили [Q1-Q3]). Категориальные данные описывали с указанием абсолютных значений и процентных долей. Проверка нулевой гипотезы об отсутствии различий средних значений между тремя и более независимыми группами выполняли с использованием критерия Краскела-Уоллиса, между двумя независимыми группами - U-критерия Манна-Уитни. Для выявления взаимосвязи между концентрацией 25(ОН)D и показателями липидного профиля использовали ранговый коэффициент корреляции Спирмена. Прогноз уровней липидного профиля в зависимости от концентрации 25(ОН)D выполнен с помощью однофакторного линейного регрессионного анализа. Критический уровень статистической значимости (р) принимали равным 0,05. Статистический анализ данных проводили с использованием пакета программ STATA версии 12.0 (Stata Corp., США).

Результаты

Медиана концентрации 25(ОН)D у лиц юношеского возраста соответствовала уровню дефицита витамина D - от 10 до 20 нг/мл (табл. 1). Распределение молодых людей по уровню обеспеченности витамином D оказалось следующим: глубокий дефицит отмечен у 22 (7,9%), дефицит - у 109 (39,2%), недостаточность - у 94 (33,8%). Нормальный уровень обеспеченности витамином D [концентрация 25(ОН)D >30 нг/мл] выявлен у 53 (19,1%) участников исследования.

Различий в обеспеченности витамином D по полу не отмечено, медианные значения концентрации 25(ОН)D у юношей и девушек представлены в табл. 1.

Медианные значения показателей липидного спектра у молодых лиц соответствовали нормальным значениям (см. табл. 1). Повышение общего холестерина выявлено у 54 (19,4%) человек, медианные значения этого показателя в данной подгруппе составили 5,77 [5,22-6,21] ммоль/л. Повышение ХС ЛПНП отмечено у 62 (22,3%) человек, медиана ХС ЛПНП в данной подгруппе - 3,58 [3,23-4,12] ммоль/л. Снижение ХС ЛПВП отмечено у 66 (23,7%) человек, медианные значения ХС ЛПВП в группе с гипоальфахолестеринемией составили 0,93 [0,86-1,02] ммоль/л. Повышение ТГ отмечено у 7 (2,5%) человек, медианные значения в подгруппе составили 2,04 [1,9-2,33] ммоль/л. Индекс атерогенности >2,5 выявлен у 45 (16,2%) человек.

Анализ показателей липидного спектра в зависимости от пола выявил значимо более высокие уровни ХС ЛПВП у девушек по сравнению с юношами. По остальным показателям липидного профиля значимые различия в группах не отмечены (см. табл. 1). Корреляционный анализ показателей липидного профиля с концентрацией 25(ОН)D показал наличие слабой положительной взаимосвязи уровня ТГ с концентрацией 25(ОН)D (ρ=0,181, р=0,003). Парный линейный регрессионный анализ не выявил зависимости уровня ТГ от концентрации 25(ОН)D.

В группе девушек результаты корреляционного анализа между концентрацией 25(ОН)D и показателями липидного профиля также показали наличие слабой взаимосвязи уровня 25(ОН)D и ТГ (ρ=0,183, р=0,008). В группе юношей обнаружена отрицательная корреляционная связь умеренной силы между концентрацией 25(ОН)D и уровнем общего холестерина (ρ=-0,316, р=0,014) и ХС ЛПНП (ρ=-0,348, р=0,007), влияния концентрации 25(ОН)D на уровень общего холестерина и ХС ЛПНП по данным однофакторного регрессионного анализа не обнаружено.

В результате сопоставления уровня ТГ у лиц с различной обеспеченностью витамином D выявлено, что уровень ТГ был значимо выше в группе с нормальной обеспеченностью витамином D по сравнению с группой дефицита витамина D (табл. 2). Различия по уровню общего холестерина, ХС ЛПНП, ХС ЛПВП и индекса атерогенности в данных группах не обнаружены (см. табл. 2).

Сравнение показателей липидного профиля в группах, образованных при делении по медианному значению 25(ОН)D, выявило, что в группе с концентрацией 25(ОН)D выше медианы уровень ТГ был значимо выше (р=0,001) (табл. 3). Для остальных показателей липидного профиля статистически значимых различий в данных группах не выявлено.

Сравнение показателей липидного профиля в зависимости от пола выявило значимо более высокие уровни общего холестерина, ХС ЛПНП и индекса атерогенности у юношей в группе с уровнем 25(ОН)D ниже медианы. Уровни ХС ЛПВП и ТГ в зависимости от уровня 25(ОН)D относительно медианы в группе юношей статистически значимо не различались. У девушек были выявлены значимо более высокие уровни ТГ в группе лиц с концентрацией 25(ОН)D выше медианы (см. табл. 3).

В группе с нормальным уровнем ХС ЛПНП концентрация 25(ОН)D была значимо выше по сравнению с показателем группы с повышенным уровнем ХС ЛПНП: 23,8 [18,7-32,0] против 17,9 [11,8-25,9] нг/мл (р=0,012) (см. рисунок).

Обсуждение

В результате исследования выявлен низкий уровень 25(ОН)D в сыворотке крови у подавляющего большинства (81%) молодых лиц, что совпадает с данными литературы, указывая на высокую распространенность дефицита витамина D в данной возрастной группе [29]. Нам не удалось обнаружить половых различий в уровне 25(ОН)D, отмеченных в других работах [30-33]. Несмотря на то что медианные значения показателей липидного спектра находились в пределах нормальных значений, отмечается высокая частота дислипидемий у лиц юношеского возраста, что указывает на наличие у них атерогенного риска. При этом у девушек отмечены значимо более высокие уровни ХС ЛПВП, что, вероятно, связано с влиянием эстрогенов на метаболизм липидов и отражает половые различия [33, 34].

Выявленная в данном исследовании слабая положительная корреляция между концентрацией ТГ и уровнем 25(ОН)D как в общей группе, так и у девушек, вероятно, отражает особенности питания молодых лиц. Исследования, в которых были показаны обратные взаимосвязи [35-38], проведены на выборках старших возрастных групп (>40 лет), при этом у участников отмечены более высокие ИМТ, уровень ТГ и частота дислипидемий по сравнению с обследуемыми в нашем исследовании при сходных уровнях 25(ОН)D. В данном исследовании, в котором отсутствовали лица с ожирением, напротив, у 81% участников отмечены низкие уровни 25(ОН)D при нормальном уровне ТГ.

Вместе с тем в литературе также отмечены положительные ассоциации уровня 25(ОН)D и ТГ. В частности, положительная корреляция между концентрацией 25(ОН)D и уровнем ТГ была зафиксирована у девушек при динамическом наблюдении 1117 молодых лиц в австралийском когортном исследовании Raine Study [24]. Средние уровни 25(ОН)D у 20-летних участников Raine Study составили 28,00±9,68 нг/мл у юношей и 29,72±10,48 нг/мл у девушек против 22,1 [15,4-29,8] нг/мл у юношей и 20,3 [14,9-26,3] нг/мл у девушек по данным настоящего исследования. В австралийской выборке как у юношей, так и у девушек отмечены более высокие уровни ТГ (1,0±0,6 ммоль/л) и ИМТ (24,5±2,5 кг/м2 у юношей и 24,3±5,4 кг/м2 у девушек). Таким образом, несмотря на наличие положительной корреляции между уровнем ТГ и 25(ОН)D, значительные отличия участников исследований по основным параметрам, в частности по уровню обеспеченности витамином D, могут указывать на разные причины данной ассоциации. Повышение уровня ТГ в плазме в группе пациентов, получавших масляный раствор витамина D в дозе 2800 МЕ/сут на протяжении 8 нед, с 1,38 до 1,56 ммоль/л было обнаружено в исследовании Styrian Vitamin D Hypertension Trial, при этом концентрация 25(ОН)D возросла с 22,0±5,5 до 36,2±7,3 нг/мл [39]. Полученные результаты требуют дальнейшего изучения влияния витамина D на липидный профиль с учетом вмешивающихся факторов, таких как ожирение, пищевые привычки, уровень двигательной активности, заболевания и т.д.

Нами были найдены половые различия в ассоциации 25(ОН)D с параметрами липидного профиля: взаимосвязь между уровнем 25(OH)D в сыворотке крови и липидами сыворотки была более выражена у юношей, нежели у девушек. У юношей выявлена отрицательная корреляционная связь между концентрацией 25(ОН)D и уровнем общего холестерина и ХС ЛПНП, что служит подтверждением результатов других авторов, которые демонстрируют ассоциацию более высоких концентраций 25(ОН)D с более низкими уровнями атерогенных липидов в сыворотке [4, 5].

В данном исследовании обнаружены более высокие уровни общего холестерина, ХС ЛПНП и индекс атерогенности в группе лиц с уровнем 25(ОН)D ниже медианных значений, а также значимо более низкие уровни 25(ОН)D в группе с повышенным уровнем ХС ЛПНП у юношей, что может свидетельствовать о связи дефицита витамина D с повышенным риском дислипидемий у лиц мужского пола [5].

Учитывая, что данные поперечного исследования не позволяют сделать вывод о влиянии дефицита витамина D на параметры липидного профиля у молодых лиц без ожирения, представляется крайне важным проведение проспективных исследований, направленных на оценку влияния низкого уровня витамина D на развитие дислипидемий в молодом возрасте. На это указывают, в частности, результаты крупного популяционного проспективного когортного исследования (SCVBH, Китай), в которое были включены 10 482 ребенка в возрасте 6-16 лет. Наблюдение в течение 2 лет выявило, что стойкий дефицит витамина D повышал риск развития высоких уровней общего холестерина, ХС ЛПНП и ТГ у детей [39].

Заключение

Низкий уровень витамина D сопровождается высокой частотой дислипидемий у лиц юношеского возраста.

Нами выявлены взаимосвязи между концентрацией 25(ОН)D и параметрами липидного профиля у лиц юношеского возраста, в том числе обратная зависимость между концентрацией 25(ОН)D и уровнем общего холестерина и ХС ЛПНП. Дефицит витамина D может быть связан с повышенным риском дислипидемий, особенно у лиц мужского пола.

Для более глубокого понимания механизмов влияния дефицита витамина D на липидный обмен у лиц юношеского возраста необходимо дальнейшее изучение взаимосвязей низкого уровня витамина D и особенностей липидного спектра с учетом таких факторов, как пол, индекс массы тела, особенности питания, уровень физической активности, семейный анамнез кардиометаболических факторов риска, применение препаратов витамина D в рамках проспективных исследований.

Результаты исследования указывают на необходимость как коррекции дефицита витамина D, так и оценки динамики показателей липидного профиля у молодых лиц, что позволит оценить влияние витамина D на сывороточные липиды.

Литература

1. Surdu A.M., Pînzariu O., Ciobanu D.M., Negru A.G., Căinap S.S., Lazea C. et al. Vitamin D and its role in the lipid metabolism and the development of atherosclerosis // Biomedicines. 2021. Vol. 9, N 2. P. 172. DOI: https://doi.org/10.3390/biomedicines9020172

2. de la Guía-Galipienso F., Martínez-Ferran M., Vallecillo N., Lavie C.J., Sanchis-Gomar F, Pareja-Galeano H. Vitamin D and cardiovascular health // Clin. Nutr. 2021. Vol. 40, N 5. P. 2946-2957. DOI: https://doi.org/10.1016/j.clnu.2020.12.025

3. Mahmood S.S., Levy D., Vasan R.S., Wang T.J. The Framingham Heart Study and the epidemiology of cardiovascular disease: a historical perspective // Lancet. 2014. Vol. 383, N 9921. P. 999-1008. DOI: https://doi.org/10.1016/S0140-6736(13)61752-3

4. Wang Y., Si S., Liu J., Wang Z., Jia H., Feng K. et al. The Associations of serum lipids with vitamin D status // PLoS One. 2016. Vol. 11, N 10. Article ID e0165157. DOI: https://doi.org/10.1371/journal.pone.0165157

5. Lupton J., Faridi K.F., Martin S.S., Sharma S., Kulkarni K., Jones S.R. et al. Deficient serum 25-hydroxyvitamin D is associated with an atherogenic lipid profile: the Very Large Database of Lipids (VLDL-3) study // J. Clin. Lipidol. 2016. Vol. 10, N 1. P. 72-81.e1. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jacl.2015.09.006

6. Jiang X., Peng M., Chen S., Wu S., Zhang W. Vitamin D deficiency is associated with dyslipidemia: a cross-sectional study in 3788 subjects // Curr. Med. Res. Opin. 2019. Vol. 35, N 6. P. 1059-1063. DOI: https://doi.org/10.1080/03007995.2018.1552849

7. Vogt S., Baumert J., Peters A., Thorand B., Scragg R. Effect of waist circumference on the association between serum 25-hydroxyvitamin D and serum lipids: results from the National Health and Nutrition Examination Survey 2001-2006 // Public Health Nutr. 2017. Vol. 20, N 10. P. 1797-1806. DOI: https://doi.org/10.1017/S1368980016001762

8. Ponda M.P., Huang X., Odeh M.A., Breslow J.L., Kaufman H.W. Vitamin D may not improve lipid levels: a serial clinical laboratory data study // Circulation. 2012. Vol. 126, N 3. P. 270-277. DOI: https://doi.org/10.1161/CIRCULATIONAHA.111.077875

9. Mai X.M., Videm V., Sheehan N.A., Chen Y., Langhammer A., Sun Y.Q. Potential causal associations of serum 25-hydroxyvitamin D with lipids: a Mendelian randomization approach of the HUNT study // Eur. J. Epidemiol. 2019. Vol. 34, N 1. P. 57-66. DOI: https://doi.org/10.1007/s10654-018-0465-x

10. Asbaghi O., Kashkooli S., Choghakhori R., Hasanvand A., Abbasnezhad A. Effect of calcium and vitamin D co-supplementation on lipid profile of overweight/obese subjects: a systematic review and meta-analysis of the randomized clinical trials // Obes. Med. 2019. Vol. 15. Article ID 100124. DOI: https://doi.org/10.1016/j.obmed.2019.100124

11. Dibaba D.T. Effect of vitamin D supplementation on serum lipid profiles: a systematic review and meta-analysis // Nutr. Rev. 2019. Vol. 77, N 12. P. 890-902. DOI: https://doi.org/10.1093/nutrit/nuz037

12. Al Mheid I., Quyyumi A.A. Vitamin D and cardiovascular disease: controversy unresolved // J. Am. Coll. Cardiol. 2017. Vol. 70, N 1. P. 89-100. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jacc.2017.05.031

13. Manson J.E., Bassuk S.S., Cook N.R., Lee I.M., Mora S., Albert C.M. et al. Vitamin D, Marine n-3 fatty acids, and primary prevention of cardiovascular disease current evidence // Circ. Res. 2020. Vol. 126, N 1. P. 112-128. DOI: https://doi.org/10.1161/CIRCRESAHA.119.314541

14. Silvagno F., Pescarmona G. Spotlight on vitamin D receptor, lipid metabolism and mitochondria: some preliminary emerging issues // Mol. Cell. Endocrinol. 2017. Vol. 450. P. 24-31. DOI: https://doi.org/10.1016/j.mce.2017.04.013

15. Warren T., McAllister R., Morgan A., Rai T.S., McGilligan V., Ennis M. et al. The interdependency and co-regulation of the vitamin D and cholesterol metabolism // Cells. 2021. Vol. 10, N 8. P. 2007. DOI: https://doi.org/10.3390/cells10082007

16. Jiang W., Miyamoto T., Kakizawa T., Nishio S.I., Oiwa A., Takeda T. et al. Inhibition of LXRalpha signaling by vitamin D receptor: possible role of VDR in bile acid synthesis // Biochem. Biophys. Res. Commun. 2006. Vol. 351, N 1. P. 176-184. DOI: https://doi.org/10.1016/j.bbrc.2006.10.027

17. Li S., He Y., Lin S., Hao L., Ye Y., Lv L. et al. Increase of circulating cholesterol in vitamin D deficiency is linked to reduced vitamin D receptor activity via the Insig-2/SREBP-2 pathway // Mol. Nutr. Food Res. 2016. Vol. 60, N 4. P. 798-809. DOI: https://doi.org/10.1002/mnfr.201500425

18. Quach H.P., Dzekic T., Bukuroshi P., Pang K.S. Potencies of vitamin D analogs, 1α-hydroxyvitamin D3 , 1α-hydroxyvitamin D2 and 25-hydroxyvitamin D3 , in lowering cholesterol in hypercholesterolemic mice in vivo // Biopharm. Drug Dispos. 2018. Vol. 39, N 4. P. 196-204. DOI: https://doi.org/10.1002/bdd.2126

19. Defay R., Astruc M.E., Roussillon S., Descomps B., Crastes de Paulet A. DNA synthesis and 3-hydroxy-3-methylglutaryl CoA reductase activity in PHA stimulated human lymphocytes: a comparative study of the inhibitory effects of some oxysterols with special reference to side chain hydroxylated derivatives // Biochem. Biophys. Res. Commun. 1982. Vol. 106, N 2. P. 362-372. DOI: https://doi.org/10.1016/0006-291x(82)91118-4

20. Cho H.J., Kang H.C., Choi S.A., Ju Y.C., Lee H.S., Park H.J. The possible role of Ca2+ on the activation of microsomal triglyceride transfer protein in rat hepatocytes // Biol. Pharm. Bull. 2005. Vol. 28, N 8. P. 1418-1423. DOI: https://doi.org/10.1248/bpb.28.1418

21. Christensen R., Lorenzen J.K., Svith C.R., Bartels E.M., Melanson E.L., Saris W.H. et al. Effect of calcium from dairy and dietary supplements on faecal fat excretion: a meta-analysis of randomized controlled trials // Obes. Rev. 2009. Vol. 10, N 4. P. 475-486. DOI: https://doi.org/10.1111/j.1467-789X.2009.00599.x

22. Song S.J., Si S., Liu J., Chen X., Zhou L., Jia G. et al. Vitamin D status in Chinese pregnant women and their newborns in Beijing and their relationships to birth size // Public Health Nutr. 2013. Vol. 16, N 4. P. 687-692. DOI: https://doi.org/10.1017/S1368980012003084

23. Zittermann A., Frisch S., Berthold H.K., Götting C., Kuhn J., Kleesiek K. et al. Vitamin D supplementation enhances the beneficial effects of weight loss on cardiovascular disease risk markers // Am. J. Clin. Nutr. 2009. Vol. 89, N 5. P. 1321-1327. DOI: https://doi.org/10.3945/ajcn.2008.27004

24. Black L.J., Burrows S., Lucas R.M., Marshall C.E., Huang R.C., Chan She Ping-Delfos W. et al. Serum 25-hydroxyvitamin D concentrations and cardiometabolic risk factors in adolescents and young adults // Br. J. Nutr. 2016. Vol. 115, N 11. P. 1994-2002. DOI: https://doi.org/10.1017/S0007114516001185

25. Козлов А.И., Вершубская Г.Г., Негашева М.А., Рыжаенков В.Г. Половые различия взаимосвязей уровня 25-гидроксивитамина D и липидов крови у здоровых молодых людей // Физиология человека. 2016. Т. 42, № 3. С. 125-129. DOI: https://doi.org/10.7868/S0131164616020107

26. Потолицына Н.Н., Бойко Е.Р., Орр П. Показатели липидного обмена и их взаимосвязь с обеспеченностью организма витамином D у жителей Севера // Физиология человека. 2011. Т. 37, № 2. С. 66-70.

27. Кухарчук В.В., Ежов М.В., Сергиенко И.В. и др. Диагностика и коррекция нарушений липидного обмена с целью профилактики и лечения атеросклероза. Российские рекомендации, VII пересмотр // Атеросклероз и дислипидемии. 2020. № 1 (38). С. 7-40. DOI: https://doi.org/10.34687/2219-8202.JAD.2020.01.0002

28. Holick M.F., Binkley N.C., Bischoff-Ferrari H.A.. Gordon C.M., Hanley D.A., Heaney R.P. et al. Evaluation, treatment, and prevention of vitamin D deficiency: an Endocrine Society clinical practice guideline // J. Clin. Endocrinol. Metab. 2011. Vol. 96, N 7. P. 1911-1930. DOI: https://doi.org/10.1210/jc.2011-0385 Erratum in: J. Clin. Endocrinol. Metab. 2011. Vol. 96, N 12. P. 3908.

29. Amrein K., Scherkl M., Hoffmann M., Neuwersch-Sommeregger S., Köstenberger M., Tmava Berisha A. et al. Vitamin D deficiency 2.0: an update on the current status worldwide // Eur. J. Clin. Nutr. 2020. Vol. 74, N 11. P. 1498-1513. DOI: https://doi.org/10.1038/s41430-020-0558-y

30. Muscogiuri G., Barrea L., Somma C.D., Laudisio D., Salzano C., Pugliese G. et al. Sex Differences of vitamin D status across BMI classes: an observational prospective cohort study // Nutrients. 2019. Vol. 11, N 12. P. 3034. DOI: https://doi.org/10.3390/nu11123034

31. Yan X., Zhang N., Cheng S., Wang Z., Qin Y. Gender differences in vitamin D status in China // Med. Sci. Monit. 2019. Vol. 25. P. 7094-7099. DOI: https://doi.org/10.12659/MSM.916326

32. Leary P.F., Zamfirova I., Au J., McCracken W.H. Effect of latitude on vitamin D levels // J. Am. Osteopath. Assoc. 2017. Vol. 117, N 7. P. 433-439. DOI: https://doi.org/10.7556/jaoa.2017.089

33. Palmisano B.T., Zhu L., Eckel R.H., Stafford J.M. Sex differences in lipid and lipoprotein metabolism // Mol. Metab. 2018. Vol. 15. P. 45-55. DOI: https://doi.org/10.1016/j.molmet.2018.05.008

34. Vakhtangadze T., Singh Tak R., Singh U., Singh U., Baig M.S., Bezsonov E. Gender differences in atherosclerotic vascular disease: from lipids to clinical outcomes // Front. Cardiovasc. Med. 2021. Vol. 8. Article ID 707889. DOI: https://doi.org/10.3389/fcvm.2021.707889

35. Guan C., Fu S., Zhen D., Li X., Niu J., Cheng J. et al. Correlation of serum vitamin D with lipid profiles in middle-aged and elderly Chinese individuals // Asia Pac. J. Clin. Nutr. 2020. Vol. 29, N 4. P. 839-845. DOI: https://doi.org/10.6133/apjcn.202012_29(4).0020

36. Jiang X., Peng M., Chen S., Wu S., Zhang W. Vitamin D deficiency is associated with dyslipidemia: a cross-sectional study in 3788 subjects // Curr. Med. Res. Opin. 2019. Vol. 35, N 6. P. 1059-1063. DOI: https://doi.org/10.1080/03007995.2018.1552849

37. Yang K., Liu J., Fu S., Tang X., Ma L., Sun W. et al. Vitamin D status and correlation with glucose and lipid metabolism in Gansu Province, China // Diabetes Metab. Syndr. Obes. 2020. Vol. 13. P. 1555-1563. DOI: https://doi.org/10.2147/DMSO.S249049

38. Miao J., Bachmann K.N., Huang S., Su Y.R., Dusek J., Newton-Cheh C. et al. Effects of vitamin D supplementation on cardiovascular and glycemic biomarkers // J. Am. Heart Assoc. 2021. Vol. 10, N 10. Article ID e017727. DOI: https://doi.org/10.1161/JAHA.120.017727

39. Xiao P., Cheng H., Li H., Zhao X., Hou D., Xie X. et al. Vitamin D trajectories and cardiometabolic risk factors during childhood: a large population-based prospective cohort study // Front. Cardiovasc. Med. 2022. Vol. 9. Article ID 836376. DOI: https://doi.org/10.3389/fcvm.2022.836376

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)

SCImago Journal & Country Rank
Scopus CiteScore
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР
Тутельян Виктор Александрович
Академик РАН, доктор медицинских наук, профессор, научный руководитель ФГБУН «ФИЦ питания и биотехнологии»

Журналы «ГЭОТАР-Медиа»