Изучение влияния биомассы личинок черной львинки (Hermetia illucens) на иммунный статус крыс

• Требух Марина Дмитриевна
• Тышко Надежда Валерьевна
• Садыкова Эльвира Олеговна
• Никитин Николай Сергеевич
• Гмошинский Иван Всеволодович

Резюме

Совершенствование научно-исследовательских алгоритмов оценки безопасности пищевой продукции нового вида в настоящее время является одним из значимых направлений гигиены питания. В рамках изучения влияния насекомых Hermetia illucens на иммунный статус крыс был использован стандартный протокол аллергологических исследований, применяемых при медико-биологической оценке генно-инженерно-модифицированной пищевой продукции, дополненный показателями цитокинового профиля и патоморфологической характеристикой лимфоидной ткани иммунокомпетентных органов.

Цель исследования - изучение влияния на иммунный статус крыс биомассы личинок черной львинки (Hermetia illucens) в эксперименте на модели индуцированного анафилактического шока.

Материал и методы. Влияние биомассы личинок черной львинки (Hermetia illucens) изучено в 29-дневном эксперименте на растущих (в период 43-72 дней жизни) крысах-самцах линии Вистар, получавших с рационом биомассу Hermetia illucens - основная группа (n=29) и изокалорийный полусинтетический казеиновый рацион - контрольная группа (n=29). Комплексную оценку аллергенного потенциала биомассы Hermetia illucens в эксперименте на модели индуцированного анафилактического шока у крыс проводили с использованием расширенного пула изучаемых показателей иммунного статуса: тяжести активного анафилактического шока (летальность, число тяжелых реакций анафилаксии, анафилактический индекс); цитокинового профиля (содержание провоспалительных и противовоспалительных цитокинов, а также регуляторов клеточного и гуморального иммунного ответа), иммуноглобулинов класса IgG1, IgG4 до и после введения разрешающей дозы овальбумина (4 мг на 1 кг массы тела), а также патоморфологических характеристик лимфоидной ткани основных иммунокомпетентных органов (тимус, селезенка, пейеровы бляшки тонкой кишки).

Результаты. Показано достоверное снижение тяжести реакции системной анафилаксии в основной группе. Сравнительная оценка цитокинового профиля сыворотки крыс [гранулоцитарно-макрофагальный колониестимулирующий фактор, интерферон γ, интерлейкин (ИЛ) 10, ИЛ-12(p70), ИЛ-13, ИЛ-1α, ИЛ-1β, ИЛ-2, ИЛ-4, ИЛ-5, ИЛ-6, фактор некроза опухоли α], а также уровня иммуноглобулинов класса IgG1, IgG4 до и после введения разрешающей дозы овальбумина не выявила достоверных различий у крыс контрольной и основной групп. Отмечено снижение концентрации проаллергических цитокинов в сыворотке крови крыс основной группы: ИЛ-4 - в 1,3, ИЛ-10 - в 1,1 и ИЛ-13 - 1,2 раза, не достигающее уровня статистической значимости (р>0,05), а у животных, перенесших легкую степень анафилактической реакции, соответственно в 1,8; 1,4 и 1,4 раза (р>0,05). Морфологические исследования органов иммунной системы межгрупповых различий не выявили.

Заключение. Аллергологические исследования личинок черной львинки (Hermetia illucens) в эксперименте на крысах, во время которого была воспроизведена модель системной анафилаксии и изучены показатели иммунного статуса: тяжесть активного анафилактического шока, цитокиновый профиль, иммуноглобулины класса IgG1, IgG4 и морфологическая структура иммунокомпетентных органов, не выявили никакого аллергенного действия изученного продукта.

Ключевые слова:пищевая продукция нового вида; биомасса личинок черной львинки (Hermetia illucens); аллергологические исследования; цитокиновый профиль; иммуноглобулины; морфология иммунокомпетентных органов; анафилаксия

Современные мировые тренды направлены на расширение продовольственной базы за счет пищевой продукции нового вида, полученной с использованием альтернативных источников (генно-инженерно-модифицированных организмов, водорослей, микроскопических грибов, насекомых и др.). Накопленный практический и теоретический опыт в области пищевой токсикологии и аллергологии, а также смежных разделов биологии позволяет не только прогнозировать вероятные риски для здоровья, связанные с потреблением продукции нового вида, но и своевременно актуализировать систему оценки безопасности, исключая саму возможность возникновения риска. Совершенствование научно-исследовательских и экспертных алгоритмов обеспечения пищевой безопасности, в том числе в части идентификации потенциальных вредных факторов, поступающих с пищей, вносит существенный вклад в решение задач Приоритетного направления развития науки, технологий и техники в Российской Федерации (Стратегия научно-технологического развития Российской Федерации, утвержденная Указом Президента РФ от 28.02.2024 № 145).

Обеспечение качества и безопасности пищевых продуктов нового вида в России регулируется на государственном уровне, действующая система мер предусматривает глубоко эшелонированную защиту здоровья потребителей нынешнего и будущих поколений и включает надежную систему оценки безопасности, эффективную систему контроля за оборотом, мониторинг воздействия на человека и окружающую среду, предоставление достоверной информации потребителям (Закон РФ "О защите прав потребителей" от 07.02.1992 № 2300-1; Федеральный закон "О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения" от 30.03.1999 № 52-ФЗ; Федеральный закон "О качестве и безопасности пищевых продуктов" от 02.01.2000 № 29-ФЗ; Федеральный закон "О техническом регулировании" от 27.12.2002 № 184-ФЗ; Указ Президента РФ от 21.01.2020 № 20 "Об утверждении Доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации"; TP ТС 021/2011 "О безопасности пищевой продукции"; TP ТС 022/2011 "Пищевая продукция в части ее маркировки").

Оценка безопасности нового продукта выполняется в рамках процедуры его государственной регистрации, важным этапом которой является изучение аллергенного потенциала такого продукта. Международный опыт в области аллергологических исследований пищевой продукции нового вида, обобщенный в руководствах Европейского агентства по безопасности пищи, Организации экономического сотрудничества, Комиссии Кодекс Алиментариус, Продовольственной и сельскохозяйственной организации Объединенных Наций и Всемирной организации здравоохранения [1-5], предлагает целый ряд подходов к изучению аллергенности, в числе которых сравнение нативных белков продукта с известными аллергенами (с использованием баз данных, содержащих информацию о трехмерной структуре и функции известных аллергенов и родственных им белков); определение потенциальной аллергенности в иммунохимических исследованиях in vitro с использованием IgE, выделенных из сыворотки крови сенсибилизированных пациентов или модельных животных; определение устойчивости к воздействию протеолитических ферментов (пепсина, панкреатина), температуры, кислотности [6]; протеомные, метаболомные, транскриптомные методы [7].

Российский подход к экспериментальной оценке потенциальной аллергенности до недавнего времени предполагал выполнение 2 блоков исследований in vivo на лабораторных животных, получающих с рационом изучаемый продукт в аггравированном количестве: оценку иммуномодулирующих и сенсибилизирующих свойств нового продукта проводили на мышах линий СВА и С57Bl/6, аллергенного потенциала - на модели системной анафилаксии с изучением тяжести активного анафилактического шока и интенсивности гуморального иммунного ответа у крыс линии Вистар [7-9].

Дальнейшее развитие отечественных подходов направлено на совершенствование существующих и поиск новых моделей, позволяющих повысить прогностическую значимость исследований. Появление современных направлений и методов оценки иммунного статуса обусловило возможность комплексной оценки аллергенного потенциала пищевой продукции нового вида путем расширения перечня анализируемых показателей, в частности за счет цитокинового профиля (провоспалительные и противовоспалительные цитокины, регуляторы клеточного и гуморального иммунного ответа), иммуноглобулинов класса IgG1, IgG4, а также патоморфологических исследований лимфоидной ткани основных иммунокомпетентных органов (рис. 1). Разработанные подходы были успешно апробированы в серии экспериментов по оценке безопасности потенциально аллергенных объектов (всего изучено более 1000 единиц информации) [10, 11].

Цель работы - изучение влияния на иммунный статус крыс биомассы личинок черной львинки (Hermetia illucens) в эксперименте на модели индуцированного анафилактического шока.

Материал и методы

Материалом для исследований была сухая измельченная биомасса личинок черной львинки (Hermetia illucens). Комплексную оценку аллергенного потенциала биомассы Hermetia illucens в эксперименте на модели индуцированного анафилактического шока у крыс линии Вистар осуществляли с использованием расширенного пула изучаемых показателей иммунного статуса: тяжести активного анафилактического шока (летальность, число тяжелых реакций анафилаксии, анафилактический индекс), цитокинового профиля (содержание провоспалительных и противовоспалительных цитокинов, а также регуляторов клеточного и гуморального иммунного ответа), иммуноглобулинов класса IgG1, IgG4 до и после введения разрешающей дозы овальбумина (ОВА), а также патоморфологических характеристик лимфоидной ткани основных иммунокомпетентных органов (тимус, селезенка, пейеровы бляшки тонкой кишки).

29-дневный эксперимент проведен на растущих (в период 43-72 дней жизни) крысах-самцах линии Вистар поколения F3, являющихся потомками 2 поколений животных, получавших с рационом биомассу Hermetia illucens на протяжении всего периода онтогенетического развития - основная группа (n=29) и полусинтетический казеиновый рацион (ПКР) в течение всего периода исследований - контрольная группа (n=29) [12]. Измельченную биомассу личинок Hermetia illucens включали в рацион крыс основной группы с учетом содержания белков, жиров и углеводов во вводимом продукте при соблюдении принципа изокалорийности и идентичности химического состава [12].

Масса тела животных контрольной группы в начале эксперимента составляла 164±4 г, основной - 165±2 г. Крысы содержались в пластиковых клетках с древесной подстилкой (по 2 особи в клетке), в отапливаемом (при температуре от 20 до 24 °С) и вентилируемом помещении с естественным освещением, доступ к корму и воде - ad libitum. На протяжении эксперимента вели ежедневные наблюдения за внешним видом, поведением, поедаемостью корма и общим состоянием животных, массу тела крыс измеряли еженедельно. Работу с животными проводили в соответствии с Правилами по уходу и использованию лабораторных животных (https://grants.nih.gov/grants/olaw/guide-for-the-care-and-use-of-laboratory-animals.pdf), ГОСТ 33215-2014 "Руководство по содержанию и уходу за лабораторными животными. Правила оборудования помещений и организации процедур" и ГОСТ 33216-2014 "Руководство по содержанию и уходу за лабораторными животными. Правила содержания и ухода за лабораторными грызунами и кроликами".

Модель системной анафилаксии воспроизводили согласно [13] с незначительными модификациями. Сенсибилизацию животных ОВА проводили на 1, 3 и 5-й дни эксперимента (рис. 2): крысам обеих групп внутрибрюшинно вводили по 100 мкг ОВА куриного яйца (5-кратно перекристаллизованный препарат), адсорбированного на 10 мг гидроксида алюминия. На 22-й день эксперимента дополнительно вводили еще 10 мкг ОВА в тех же условиях для индукции вторичного иммунного ответа. На 29-й день крыс взвешивали, отбирали 0,2 мл крови из хвостовой вены до введения разрешающей дозы ОВА для определения гуморального иммунного ответа (сумма фракций циркулирующих специфических IgG1 и IgG4), после чего вводили внутривенно разрешающую дозу ОВА (4 мг на 1 кг массы тела в 0,5 мл изотонического апирогенного 0,15 М NaCl). За развитием симптомов активного анафилактического шока наблюдали в течение последующих 24 ч. Тяжесть реакции оценивали в баллах в соответствии со шкалой: + (1) - озноб, одышка, ++ (2) - слабость, атаксия, цианоз конечностей, +++ (3) - судороги, паралич, ++++ (4) - летальный исход. Величину анафилактического индекса рассчитывали как среднее арифметическое балльных оценок тяжести анафилаксии по группе по данным наблюдения через 24 ч после введения разрешающей дозы [8, 14]. У всех выживших животных отбирали материал для исследований органов иммунной системы (тимус, селезенка, тонкая кишка с пейеровыми бляшками), а также кровь для иммуноферментного определения титра антител IgG1 и IgG4 (использованы наборы CEA074RA и SEA234RA, Cloud-Clone Corp., Китай) и цитокинового профиля сыворотки [гранулоцитарно-макрофагальный колониестимулирующий фактор (GM-CSF), интерферон γ (ИФН-γ), интерлейкин (ИЛ) 10, ИЛ-12(p70), ИЛ-13, ИЛ-1α, ИЛ-1β, ИЛ-2, ИЛ-4, ИЛ-5, ИЛ-6, фактор некроза опухоли α (ФНОα)] с использованием мультиплексной панели Bio-Plex Pro™ Rat Cytokine 12-Plex (Bio-Rad) cat#171К1002М.

Приготовление и окрашивание гистологических препаратов осуществляли общепринятыми методами [15]. Изучение гистологических препаратов проводили с помощью светового микроскопа Axio Imager Z1 (Сarl Zeiss, ФРГ), для фотосъемки использовали цифровую фотокамеру AxioCam HRc (Сarl Zeiss, ФРГ).

Статистическую обработку данных проводили с использованием программы IBM SPSS Statistics 23 (IBM, США). Характер распределения количественных признаков определяли с помощью многомерного χ²-критерия, равенство дисперсий - с помощью F-критерия. Оценку статистической значимости различий средних величин проводили методом однофакторного дисперсионного анализа. Статистический анализ включал проверку нормальности полученных данных по методу Колмогорова-Смирнова, однородность дисперсий проверяли с помощью теста Левена. Дополнительно проверяли гипотезу о различии распределений указанных показателей с помощью непараметрического рангового U-критерия Манна-Уитни. Гипотезу об однородности распределения значений массы животных и величины ответа антител для 2 групп в совокупности проверяли с помощью теста на остаточную дисперсию (критерий ANOVA). Достоверность различия долевых показателей тяжести анафилактического шока (процент летальности, процент тяжелых реакций) проверяли с использованием точного U-теста Фишера и χ². Достоверность различия распределения животных в 2 группах по тяжести реакции анафилаксии, выраженной в баллах, устанавливали с помощью χ². Во всех случаях различия признавались достоверными (нуль-гипотеза отвергалась) на уровне значимости р<0,05.

Результаты и обсуждение

На протяжении периода наблюдений крысы обеих групп имели нормальный внешний вид и поведение, поедаемость корма не имела различий между группами, масса тела животных контрольной группы в конце эксперимента (72-й день жизни) находилась в пределах физиологических колебаний и составляла 325±3 г, основной - 318±5 г (р>0,05).

Анализ распределения животных 2 групп по тяжести реакции анафилаксии свидетельствует о достоверном снижении тяжести реакции системной анафилаксии на модельный антиген в основной группе, где тяжелые реакции регистрировались в 2,5 раза реже, чем в контрольной группе (табл. 1). Показатели интенсивности гуморального иммунного ответа - концентрация специфических иммуноглобулинов (IgG1 + IgG4) у крыс контрольной и основной групп до введения разрешающей дозы ОВА не имели статистически значимых различий и не демонстрировали очевидной зависимости от состава рационов (р>0,05) (см. табл. 1). При оценке распределения титров антител внутри каждой группы в зависимости от тяжести анафилактического шока, развившегося у крыс после введения разрешающей дозы ОВА, не было выявлено статистически значимых различий данного показателя внутри каждой группы, однако отмечена тенденция к повышению титра антител в ряду повышения тяжести анафилактического шока (+)→(++)→(++++) (см. табл. 1). Значения суммы антител IgG1 и IgG4 на следующий день после введения разрешающей дозы также не имели значимых различий между контрольной и основной группами, при распределении внутри группы по степени тяжести анафилактического шока повышение титра антител в ряду усиления шока было практически неразличимо (см. табл. 1).

Для анализа цитокинового профиля крыс контрольной и основной групп был использован референсный контроль, сформированный в процессе собственных экспериментальных исследований на животных 1 вида, пола и возраста с использованием 1 тест-системы (Bio-Plex Pro™ Rat Cytokine 12-Plex) и оборудования, согласно рекомендациям [16, 17]. Следует отметить, что референсный контроль включает достаточно широкий диапазон концентраций интерлейкинов, который в полной мере согласуется с данными литературы, свидетельствующими о методологических проблемах при определении четких границ нормы [16-18].

Сравнительная оценка содержания цитокинов в сыворотке крови крыс контрольной и основной групп - регуляторов клеточного (ИЛ-2, ИЛ-12(p70), ИФН-γ) и гуморального (ИЛ-4, ИЛ-5, ИЛ-10, ИЛ-13) иммунного ответа, не выявила значимых различий. При этом в основной группе отмечено некоторое снижение концентрации цитокинов, отвечающих за формирование иммунного ответа 2-го типа, соответствующего аллергическому варианту реагирования иммунной системы ИЛ-13→ИЛ-4→ИЛ-10 [19, 20]. При распределении уровней цитокинов внутри каждой группы в зависимости от тяжести анафилактического шока, развившегося у крыс после введения разрешающей дозы ОВА, не было выявлено ни статистически значимых различий изученных показателей внутри каждой группы, ни сколько-нибудь значимой корреляции величин анализируемых показателей и интенсивности анафилактического шока. Отмечено снижение концентрации проаллергических цитокинов в сыворотке крови крыс основной группы: ИЛ-4 - в 1,3, ИЛ-10 - в 1,1 и ИЛ-13 - 1,2 раза, не достигающее уровня статистической значимости (р>0,05), а у животных, перенесших легкую степень анафилактической реакции, соответственно в 1,8, 1,4 и 1,4 раза (р>0,05) (табл. 2). Показано, что в развитии аллергической реакции участвуют разные Т-хелперные клоны, однако основными медиаторами формирования и прогрессирования аллергического воспаления выступают проаллергические Th2 типа - ИЛ-4, ИЛ-10, ИЛ-13, которые приводят к активации гуморального иммунного ответа, также играя важную роль в развитии анафилактической реакции, относящейся к 1-му типу [19]. Аллергическая реакция регулируется цитокиновым каскадом [20], согласно данным литературы, цитокины Th2 необходимы во время продукции антиген-специфических IgG [16, 19-23], при этом эффекторами аллергического воспаления служат тучные клетки, которые непосредственно участвуют в дифференцировке Th-клеток в Th2-клетки, секретируя ИЛ-4, ИЛ-10 и ИЛ-13 и отвечая за развитие аллергии и воспалительной реакции [24, 25]. Среди перечисленных цитокинов важнейшим считается плейотропный проаллергический и противовоспалительный ИЛ-4 - главный индуктор образования Th2 и активатор аллергических реакций, продуцируемый тучными клетками и переключающий синтез IgG1 на IgG4 [26, 27]. ИЛ-4 в комбинации с ИЛ-10 индуцирует образование иммуноглобулинов класса IgG4, не являясь переключающим фактором для него, ИЛ-10 усиливает продукцию IgG4. ИЛ-4 вместе с ИЛ-10 оказывает существенное влияние на развитие, выживание, активность тучных клеток, их гомеостаз и количество в тканях, ингибируя локальное накопление, которые, выступая в роли ключевых игроков в воспалительных процессах, приводят к усилению воспалительных событий [19, 26, 27]. ИЛ-13 обладает схожей с ИЛ-4 биологической активностью, ИЛ-4 отвечает за стимулирование выработки ИЛ-13 тучными клетками, оба цитокина играют важную роль в стимуляции и поддержании аллергической реакции [28-30].

Морфологические исследования органов иммунной системы не выявили различий между группами (рис. 3-6). Структура тимуса у крыс контрольной и основной групп сохранена, деление на дольки, корковое и мозговое вещества четко выражены, капсула и междольковые трабекулы не утолщены (рис. 3А, Б). Гистологическое строение селезенки без особенностей, красная и белая пульпа выражена отчетливо, красная пульпа полнокровна (рис. 4А, Б). Тонкая кишка типичного строения, пейеровы бляшки нормального размера, без очаговых изменений, четко определяются герминативный центр (более светлый), мантийная и межузелковая зоны (рис. 5А, Б). Вместе с тем результаты предыдущих исследований потенциально аллергенных объектов демонстрировали нарушения в лимфоидной ткани на фоне сенсибилизации, чаще всего проявлявшиеся в тимусе расширением трабекул за счет увеличения тучных клеток, цитоплазма которых заполнена гранулами секрета. Данное явление было наиболее выражено вдоль сосудов соединительной ткани междольковых трабекул (рис. 6). Незначительные изменения также были выявлены в морфологической картине селезенки: в лимфоидных фолликулах уменьшалась плотность расположения лимфоцитов, что приводило к умеренной делимфотизации фолликулов (рис. 7) [10, 11]. Исследованиями [31-34] в рамках оценки безопасности объектов с неизвестной аллергенностью показаны аналогичные патоморфологические изменения в иммунных органах, характерные для реакций гиперчувствительности при антигенной стимуляции в сенсибилизированном организме лабораторных животных.

Следовательно, патоморфология иммунокомпетентных органов (тимус, селезенка, пейеровы бляшки тонкой кишки), наряду с расширенным перечнем показателей иммунного статуса, может быть включена в пул показателей, изучаемых при оценке аллергенного потенциала пищевой продукции нового вида.

Заключение

Таким образом, комплексные исследования влияния насекомых Hermetia illucens на иммунный статус крыс с использованием стандартного протокола аллергологических исследований, дополненного показателями цитокинового профиля и патоморфологической характеристикой лимфоидной ткани иммунокомпетентных органов, не выявили никакого аллергенного действия изученного продукта.

Литература

1. EFSA Panel on GMO (Genetically Modified Organisms). Guidance on allergenicity assessment of genetically modified plants // EFSA J. 2017. Vol. 15, N 2. Article ID 4862. DOI: https://doi.org/10.2903/j.efsa.2017.4862

2. EFSA GMO Panel (Genetically Modified Organisms). Workshop on allergenicity assessment - prediction // EFSA Supporting Publications. 2021. Vol. 18, N 8. Article ID 6826E. DOI: https://doi.org/10.2903/sp.efsa.2021.EN-6826

3. EFSA GMO Panel (Genetically Modified Organisms). Scientific Opinion on development needs for the allergenicity and protein safety assessment of food and feed products derived from biotechnology // EFSA J. 2022. Vol. 20, N 1. Article ID 7044. DOI: https://doi.org/10.2903/j.efsa.2022.7044

4. Safety evaluation of foods derived by modern biotechnology, concepts and principles Organization for Economic Co-operation and Development. Paris : OECD, 1993. 74 p. ISBN: 9264138595.

5. Foods derived from modern biotechnology. Codex Alimentarius. 2nd ed. Rome : Commission Joint FAO/WHO Food Standards Programme, Food and Agriculture Organization, 2004. 51 p. ISBN: 978-92-5-105914-2.4.

6. Мозгова Г., Макеева Е., Дромашко С. Генно-инженерные организмы и здоровье // Наука и инновации. 2014. Т. 141, № 11. С. 58-63.

7. Tutelyan V.A. Genetically Modified Food Sources. Safety Assessment and Control. USA : Elsevier, 2013. 338 p. DOI: https://doi.org/10.1016/j.carbpol.2014.06.012 ISBN: 978-0-12-405878-1.

8. Методические указания МУ 2.3.2.3388-16. Медико-биологическая оценка безопасности генно-инженерно-модифицированных организмов растительного происхождения с комбинированными признаками. Москва : Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителя и благополучия человека, 2016. 27 с.

9. Тутельян В.А. Обеспечение безопасности генно-инженерно-модифицированных организмов для производства пищевых продуктов // Вестник Российской академии наук. 2017. Т. 87, № 4. С. 342-347. DOI: https://doi.org/10.7868/S0869587317040090

10. Требух М.Д. Иммунный статус крыс линии Вистар в исследованиях пищевой продукции нового вида: подходы к анализу данных // Вопросы питания. 2023. Т. 92., № 5S. С. 48. DOI: https://doi.org/10.33029/0042-8833-2023-92-5s-034

11. Trebukh M.D., Nikitin N.S., Shestakova S.I., Sadykova E.O. Improvement of immunological research methodology in the system of novel food safety assessment // International Congress: Biotechnology: State of the Art and Perspectives. Moscow, 31 October - 01 November, 2022. 2022. P. 196-197. DOI: https://doi.org/10.37747/2312-640X-2022-20-195-197

12. Тышко Н.В., Жминченко В.М., Никитин Н.С., Требух М.Д., Шестакова С.И., Пашорина В.А. и др. Комплексные исследования биологической ценности белка личинки Hermetia illucens // Вопросы питания. 2021. Т 90, № 5. С. 49-58. DOI: https://doi.org/10.33029/0042-8833-2021-90-5-49-58

13. Brostoff J., Challacombe S.J. Food Allergy and Intolerance. USA : W.B. Saunders, 2002. 977 p. ISBN: 9780702020384.

14. Weigle W., Cochrane G., Dixon F. Anaphylactogenic properties of soluble antigen-antibody complexes in the guinea pig and rabbit // J. Immunol. 1960. Vol. 85, N 5. P. 469-477.

15. Коржевский Д.Э. Морфологическая диагностика. Подготовка материала для гистологического исследования и электронной микроскопии. Санкт-Петербург : Литрес, 2022. 128 с. ISBN: 5040046227, 9785040046225.

16. Арсентьева Н.А., Тотолян А.А. Методические сложности при определении содержания некоторых цитокинов в периферической крови практически здоровых лиц // Медицинская иммунология. 2018. Т. 20, № 5. С. 763-774. DOI: https://doi.org/10.15789/1563-0625-2018-5-763-774

17. Radonjic-Hoesli S., Pavlov N., Simon H.U., Simon D. Are blood cytokines reliable biomarkers of allergic disease diagnosis and treatment responses // J. Allergy Clin. Immunol. 2022. Vol. 150, N 2. P. 251-258. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jaci.2022.06.008

18. Platchek M., Lu Q., Tran H., Xie W. Comparative analysis of multiple immunoassays for cytokine profiling in drug discovery // SLAS Discov. 2020. Vol. 25, N 10. Р. 1197-1213. DOI: https://doi.org/10.1177/2472555220954389

19. Симбирцев А.С. Цитокины в иммунопатогенезе аллергии // РМЖ. Медицинское обозрение. 2021. Т. 5, № 1. С. 32-37. DOI: https://doi.org/10.32364/2587-6821-2021-5-1-32-37

20. Kordulewska N.K., Cieślińska A., Fiedorowicz E., Jarmołowska B., Piskorz-Ogórek K., Kostyra E. Cytokines concentrations in serum samples from allergic children - multiple analysis to define biomarkers for better diagnosis of allergic inflammatory process // Immunobiology. 2018. Vol. 23, N 11. P. 648-657. DOI: https://doi.org/10.1016/j.imbio.2018.07.010

21. Симбирцев А. С., Тотолян А.А. Цитокины в лабораторной диагностике // Клиническая лабораторная диагностика : национальное руководство : в 2 т. Т. II / под ред. В.В. Долгова, В.В. Меньшикова. Москва : ГЭОТАР-Медиа, 2013. С. 193-217. ISBN: 978-5-9704-2129-1.

22. Морозова О.В., Оспельникова Т.П. Цитокины при аллергических заболеваниях // Молекулярная медицина. 2022. Т. 20, № 2. С. 3-10. DOI: https://doi.org/10.29296/24999490-2022-02-01

23. Николаева А.М., Бабушкина Н.П., Рябов В.В. Некоторые про- и противовоспалительные цитокины, полиморфные варианты их генов и постинфарктное ремоделирование сердца // Российский кардиологический журнал. 2020. Т. 25, № 10. C. 232-239. DOI: https://doi.org/10.15829/1560-4071-2020-4007

24. Hwang K.A., Hwang Y.J., Song J. Anti-allergic effect of Aster yomena on ovalbumin-sensitized mouse and RHL-2H3 cells via Th1/Th2 cytokine balance // J. Funct. Foods. 2018. Vol. 44. Р. 1-8. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jff.2018.02.026

25. Nedelkopoulou N., Dhawan A., Xinias I., Gidaris D., Farmaki E. Interleukin 10: the critical role of a pleiotropic cytokine in food allergy // Allergol. Immunopathol. (Madr.). 2020. Vol. 48, N 1. P. 401-408. DOI: https://doi.org/10.1016/j.aller.2019.10.003

26. Chenglong L., Chen C., Yan X., Gu S., Jia X., Fu W. et al. Assessment of immune responses and intestinal flora in BALB/c mice model of wheat food allergy via different sensitization methods // Food Sci. Hum. Well. 2023. Vol. 12, N 3. Р. 871-881. DOI: https://doi.org/10.1016/j.fshw.2022.09.016

27. El Ansari Y. S., Kanagaratham C., Oettgen H.C. Mast cells as regulators of adaptive immune responses in food allergy // Yale J. Biol. Med. 2020. Vol. 93, N 5. P. 711-718. PMID: 33380933.

28. Shankar A., McAlees J.W., Lewkowich I.P. Modulation of IL-4/IL-13 cytokine signaling in the context of allergic disease // J. Allergy Clin. Immunol. 2022. Vol. 150, N 2. P. 266-276. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jaci.2022.06.012

29. McLeod J.J., Baker B., Ryan J.J. Mast cell production and response to IL-4 and IL-13 // Cytokine. 2015. Vol. 75, N 1. P. 57-61. DOI: https://doi.org/10.1016/j.cyto.2015.05.019

30. Oettgen H.C. Mast cells in food allergy: Inducing immediate reactions and shaping long-term immunity // J. Allergy Clin. Immunol. 2023. Vol. 151, N 1. P. 21-25. DOI: https://doi.org/10.1016/j.jaci.2022.10.003

31. Nunes V., Andrade C.M., Guerra P.V., Khouri M.I., Galantini M.P.L., da Silva R.A.A. et al. A new experimental model to study shrimp allergy // Immunol. Lett. 2023. Vol. 260. Р. 73-80. DOI: https://doi.org/10.1016/j.imlet.2023.06.007

32. Стручко Г.Ю., Меркулова Л.М., Кострова О.Ю., Михайлова М.Н., Москвичев Е.В. Морфологическое и иммуногистохимическое исследование тимуса в норме и после применения полиоксидония // Вестник Чувашского университета. 2012. № 3. С. 525-531.

33. Toyoshima S., Wakamatsu E., Ishida Y., Obata Y., Kurashima Y., Kiyono H., Abe R. The spleen is the site where mast cells are induced in the development of food allergy // Int. Immunol. 2017. Vol. 29, N 1. P. 31-45. DOI: https://doi.org/10.1093/intimm/dxx005

34. Алексеева Н.Т., Кварацхелия А.Г., Соколов Д.А., Бахмет А.А., Попов М.В., Вердиян Г.Г. и др. Функциональная морфология иммунных структур селезенки при действии повреждающих факторов // Журнал анатомии и гистопатологии. 2021. Т. 10, № 3. С. 91-97. DOI: https://doi.org/10.18499/2225-7357-2021-10-3-91-97

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)